Tulpomanie. Как влюбить в себя парня, если он не замечает тебя?

7.*

***

- Детка, как всё прошло? – накинулась мама с вопросами, как только я переступила порог. – Где он? Ты не пригласила на ужин?

Прохожу мимо заинтересованных глаз, и сажусь за стол.

- Почему ты не сказала, что парень, с которым я должна встретится – это Люк?

- Сюрприз, дорогая! Тебе ведь всё понравилось? – взъерошивает мои волосы мама, а потом целует в макушку.

- Как ты его вообще нашла?

- Мы тут поболтали с Элеонорой на днях... - проговорила она заговорщическим тоном, ставя передо мной тарелку с ароматными сырниками, и садясь напротив. – Приятного аппетита! Полноценный ужин будет немного позже. Подождём, ведь, папу? Мм... Так вот! Она случайно проговорилась, что они переезжают, а сын уже неделю, как в нашем городе. У него тут учёба. Вот я и подумала, что ты соскучилась...

- А о нём ты подумала? Что, если бы он...

- Не накручивай себя, солнышко. – в комнату вошел отец с бутылкой шампанского. – Что ж, праздновать будем втроём? Роззи, дорогая, доставай бокалы.

- Да и Элеонора уже всё рассказала. – вставила мать, звеня столовыми приборами.

Мои мать и отец те самые, о которых говорят: "каков муж, такая и жена." Они читают мысли друг друга, прекрасно дополняя изречения, зная о желаниях, ну, и в быту. Даже не знаю, почему я отличаюсь.

Из-за угла замельтешила хвостом шаловливая кошка, и я улыбнулась. Теперь у меня есть прекрасный повод, чтобы хоть изредка отлынивать от неприятных вопросов. Может, докторша и не настолько ужасна, раз ослабила моё положение.

- Кис, кис, кис, иди сюда.

- Милая, сначала поешь, потом поиграете.

- Но мама! Ты сама её принесла в дом, а теперь обвиняешь в озорничевстве?

После сытного ужина, когда мне удалось уединится в своей комнате, в голове снова всплыли океанские глаза Джона, его тёплая улыбка, и длинноволосая кокетка. Ударив кулаком о подушку, я откинулась на спинку кресла. Второй бокал шампанского точно был лишним. Теперь не усну.

Дотянувшись пальцами к столу, я достала тетрадь, и принялась вырисовывать по памяти не чёткие фрагменты. По отдельности. Глаза, губы, аристократические костяшки рук, странно-манящий браслет с совушкой на запястье... Мне никогда не удавалось полностью запечатлеть весь образ своего любимого, но то, что всплывало в воображении, вполне тешило раздосадованное сердце.

Джон влияет на меня больше, чем кто может предположить. Все твердят, что у меня наваждение, я же уверена, что это любовь. Чистая и светлая. Тёплая, как солнышко. Только после встречи с ним, я начала рисовать, и оказалось, что у меня получается довольно неплохо. Который день мечтаю нарисовать его портрет, но не могу изобразить даже отчётливых линий скул, не говоря о целостности искр строптивого характера. Это заставляет заниматься ещё больше, чем обычно. У меня постепенно вырабатывается усидчивость и сосредоточенность. Я, конечно, пыталась сфотографировать наглеца, укравшего моё сердце, чтобы облегчить задание, но это не получилось. Какой бы проворной я не была, он всегда на шаг впереди меня. И потому я не сдамся! Ни за что! Я изображу его в величественной манере, присущей самым красивым божествам. Я изображу его Древнегреческим Аполлоном, и моё творение растопит лёд его сердца.

- Кэти, ты спишь? Кэти? – в дверь постучала мама, и я откликнулась. – Я вхожу.

- Что-то случилось?

- Только что позвонила миссис Уизер, и попросила тебя помочь с семейным архивом. Мне, разумеется, не нравится эта идея, но тебе решать, солнышко.

- А что собственно требуется от меня? – воодушевившись подобному предложению, я попыталась скрыть довольную улыбку, силясь, чтобы говорить спокойным тоном, тогда как хочется прыгать и визжать от радости.

- Она говорит, что ты творческая личность, и это задание поднимет бодрость духа.

- Правда?

- Я всегда знала, что ты у меня умница, малышка, но не навредит ли тебе, твоя ярая отзывчивость?

- Мама! Всё будет хорошо, вот увидишь!