Симфония Тьмы.

В дей­стви­тель­нос­ти все ина­че, чем на са­мом де­ле.

Уми­рать, это, дей­стви­тель­но, не страш­но. Ку­да страш­нее жить. Во спро­сите, от­ку­да мне это из­вес­тно и как я мо­гу ут­вер­ждать то, о чем нам, прос­тым смер­тным, до сих пор не да­но знать? Все прос­то. Я умер­ла.
До это­го дня, я ред­ко за­думы­валась о смер­ти, еще ре­же о том, что ждет ме­ня пос­ле нее. Мно­гие за­думы­ва­ют­ся ка­кого оно, уми­рать? Боль­но ли это? Воз­можно, это за­висит от ин­ди­виду­аль­нос­ти каж­до­го из нас, от пе­рено­симос­ти оп­ре­делен­но­го по­рока бо­ли, от вы­дер­жки. Что ка­са­ет­ся ме­ня, так . Не­кото­рые, яко­бы по­бывав­шие по ту сто­рону ут­вер­жда­ют, что в этот са­мый мо­мент пе­ред гла­зами че­лове­ка про­носит­ся вся его жизнь. Чис­тая ложь. Не боль­ше, чем обыч­ные фан­та­зии, лич­ные пред­став­ле­ния о заг­робном царс­тве. Спро­сите, а что нас­чет све­та в кон­це тон­не­ля? Я вас умо­ляю! Мо­гу вас за­верить, что все те, кто это ут­вер­жда­ют, на са­мом де­ле ни­ког­да не бы­ли по дру­гую сто­рону ре­аль­нос­ти. В их сло­вах нет ни до­ли прав­ды. Они не зна­ют, что их ждет на са­мом де­ле. Ник­то не зна­ет, кро­ме тех, кто уже мертв. Ска­жите, от­ку­да же в та­ком слу­чае знаю я? Со мной все бы­ло ку­да ина­че и слож­ней, чем с те­ми, чьи ду­ши бес­пре­пятс­твен­но от­пра­вились в Пре­ис­поднею. Я та, ко­му уда­лось вер­нуть­ся.

Я не сра­зу по­нимаю, что слу­чилось, как и то, где я на­хожусь. Мед­ленно от­крыв гла­за, я при­под­ни­ма­юсь на лок­тях. Вок­руг пус­то и ти­хо. Ог­ля­дыва­юсь по сто­ронам. Зда­ние, в ко­тором я на­хожусь, заб­ро­шен­ное. Ско­рее все­го ког­да-то это был за­вод. Чувс­твую на ла­донях что-то лип­кое, и опус­каю го­лову. Ока­зыва­ет­ся, я си­жу в лу­же кро­ви, собс­твен­ной кро­ви. Вос­по­мина­ния рез­вым по­током всплы­ва­ют в го­лове, а пе­ред гла­зами ри­су­ет­ся кар­ти­на про­изо­шед­ше­го нес­коль­ко ча­сов на­зад. Или ми­нут? Не знаю, сколь­ко вре­мени прош­ло с то­го са­мого мо­мен­та, как я... От осоз­на­ния слу­чив­ше­гося мои ру­ки про­бира­ет дрожь. Я сно­ва опус­каю го­лову. Моя кур­тка нас­квозь про­пита­лась кровью, а май­ка пор­ва­на на уров­не жи­вота. Все еще не мо­гу в это по­верить. За­дираю май­ку, ко­торая сей­час боль­ше на­поми­на­ет тряп­ку, не­жели один из пред­ме­та гар­де­роба. Пе­редо мной нет зер­ка­ла, но и без это­го мо­гу пред­по­ложить, что в этот мо­мент мои зрач­ки зна­читель­но рас­ши­рены. Глу­бокая ра­на пол­ностью пок­ры­ва­ет мой жи­вот, рас­се­кая его по­перек. Я не имею глу­бокие поз­на­ния в ме­дици­не, но это­го и не нуж­но, что­бы осоз­нать сте­пень и серь­ез­ность пов­режде­ния, за ко­торым сле­ду­ет прос­тая ис­ти­на. С ра­нени­ем та­кого мас­шта­ба не­воз­можно вы­жить. Не го­ворю уж о по­тери кро­ви, в лу­же из ко­торой я си­жу. По­хоже все-та­ки про­шел до­воль­но зна­читель­ный про­межу­ток вре­мени.