50 дней лета ( Larry Stylinson )

Глава 5. Секс на пляже

Гавайи выглядят просто волшебно на рассвете. Розовая дымка, как пар закипающего от солнечного жара океана, окутывает все: пальмы, пляжи, дороги и скалы. Весь мир выглядит чудесно и сказочно. В это время на пляже совсем никого не бывает.
Гарри сидит на песке, и наблюдает за садящимися на воду чайками. Он слегка пьян и чувствует усталость, но возвращаться домой ему не хочется.
Он улыбается, как дурак.
- Привет, Гарри!
Парень оборачивается и видит перед собой Луи.
- Привет... Я не слышал, как ты подошел.
Луи садится рядом, поджимая под себя ноги. Он хитро улыбается, хотя, возможно, это его самая обычная улыбка.
- Любуешься рассветом?
- Угу...
Луи всматривается в даль, туда, где солнечный диск разрывает сиреневая полоса, словно на нем догорает полотно прошлой ночи. Они сидят молча какое-то время, пока Луи не произносит:
- Ты ушел с вечеринки раньше всех. А я тебя искал... По иронии, нашел на своем любимом пляже...
Гарри саркастично ухмыляется.
- Искал, чтобы лишний раз поиздеваться?
Луи всматривается в его лицо и, вздохнув, словно не хочет продолжать разговор, все же продолжает:
- Я хотел найти тебя, чтобы извиниться. Эти придурки... Я не знал, что им взбредет такое в голову. Я говорил им не приставать к тебе.
- И тебя не послушали? Что, твой авторитет все-таки запятнан?
Гарри бросает короткий взгляд на Луи и вновь возвращается к линии горизонта. Холодная улыбка не сходит с его лица.
- Ну зачем ты так?
Луи опускает взгляд на волны, скользящие к берегу. И вновь молчание...
- Я принес тебе коктейль из бара. Ну, и себе захватил. Попросил, чтобы его налили в удобную емкость.
Луи протягивает ему бумажный стаканчик, и Гарри широко улыбается, видя знакомую эмблему Старбакса.
- Спасибо, но не стоило...
- Просто попробуй, тебе понравится, - обещает Луи.
Гарри кивает и делает один глоток. На вкус это что-то кисловато-сладкое, медленно и тягуче переходящее в алкогольную горечь.
- Ум, не плохо... Как называется?
- "Секс на пляже", - говорит Луи и наблюдает, как рот Гарри растягивается в широкой улыбке.
- Как?!
- Не важно, как! Тебе нравится?
Гарри кивает головой, и непослушные кудри падают на зеленые глаза.
Луи смотрит на него, выдерживая долгую паузу.
- Я хотел тебе сказать, Гарри... Я заметил уже давно, что со своей вышки ты смотришь только на меня. Я не сомневался, что ты кинешься спасать меня. Поэтому подстроил тот розыгрыш.
- Мне смешно не было...
- Я понимаю, - кивает Луи. - Но я такой по натуре. Я отталкиваю тех, кто мной интересуется и обо мне заботится... Если ты не против, можно мне кое-чем с тобой поделиться?
Гарри чувствует, что разговор становится серьезным. И это его немного радует, потому что он вдруг начинает ощущать свою важность в этом мире, хоть в чем-то, пусть даже в пьяном разговоре на гавайском пляже в минуты рассвета.
Он кивает головой. Луи, улыбнувшись, начинает:
- Знаешь, я переехал с отцом в Нью-Йорк, когда мне было 14. До этого мы жили вместе с мамой в Бристоле, потом в Лондоне.
- Ты из Англии? - удивляется Гарри.
- Это было так давно, что я потерял право называть себя англичанином, - смеется Луи. - Вот... Мама сейчас живет там, работает редактором в каком-то журнале, иногда печатает романы. Отец - архитектор. Когда мы с мамой жили в Лондоне, я очень любил гулять по Оксфорд-стрит и заходить в бутик сладостей... Как же он назывался?
- Твой сладкий поцелуй? - подсказывает Гарри, и Луи поднимает на него удивленные глаза.
- М? Что? Ах, ты про магазин. Да-да, точно, "Твой сладкий поцелуй". Там я покупал самый дешевый леденец за пять фунтов. Что-то типа лакричной палочки с марципановым шариком на конце. Редкая гадость, знаешь... И было круто... Возвращался домой, смотрел телик. У меня никогда не было друзей.
Он делает паузу, улыбаясь Гарри, делает глоток из стаканчика и продолжает:
- А потом... однажды родители позвали меня к себе в спальню и сказали:
"Луи, мы разводимся. Выбирай, с кем из нас ты хочешь остаться".
Я выбрал папу. Мама не разрешала мне есть много сладкого. Мама не разрешала смотреть телик допоздна. Мама давала, как мне казалось, мало денег на карманные расходы. Зато все это восполнял отец: давал и разрешал... А потом, когда мы переехали в Нью-Йорк, и он часто уходил из дома на встречи с коллегами по работе или просто куда-то, я понял...
Он делает короткую паузу:
- Ему было просто наплевать на меня...
Он смотрит на Гарри, надеясь найти в выражении его лица хоть какую-то поддержку. К его удивлению, Гарри действительно смотрит пристально и с сочувствием.
Солнце медленно ползет по небосводу, освещая небо. Ветер с моря становится теплым.
- Гарри?
- Что, Луи?
- Я хочу попросить тебя... Ты можешь отказаться, и даже рассмеяться мне в лицо. Но ты первый человек, который проявил ко мне сочувствие на этом проклятом острове... Я боюсь просить, но все же... Ты будешь моим другом?
Гарри улыбается.
- Я пойму, если ты откажешься. Я вел себя, как полный придурок!
- Да... Да, Луи Томлинсон. Я буду твоим другом.
Луи широко улыбается, как ребенок, и радостно хватает Гарри за плечи.
- Спасибо! Спасибо, друг...
Они сидят в обнимку на теплом песке, у самого океана, босые и пьяные, и потягивают из стаканчиков "Секс на пляже".