Это произошло в Воронеже где-то в начале 2000-ых. Был туманный день. Люди, стоявшие на платформе вокзала, ожидали электричку №1666, которая вот-вот должна была прибыть. Вот поезд подъехал, открылись двери, начали заходить люди... Всё, как обычно. На крышу заднего вагона залез так называемый "зацепер". Электричка, закрыв двери, тронулась. Состав постепенно набирал скорость. Люди, оставшиеся на перроне, смотрели, как поезд исчезал в тумане...
Вдруг парнишка, залезший на крышу состава, не удержался и упал на рельсы, сломав себе ногу и руку. А поезд уже растворился в тумане. На следующую станцию поезд не приехал. Его начали активно искать, но не нашли, поезд просто исчез, испарился...
Прошёл год. Был туманный день. Тот же вокзал. Про пропавший поезд воронежцы уже подзабыли. Но вдруг к перрону вокзала подъезжает пропавший поезд. Вот номер 1666. Но люди, ожидавшие поезда, не поняли это и приняли призрак за приехавшую пораньше, электричку. И хотели уже зайти в открытые двери, но вдруг их что-то остановило. Из вагонов состава веяло холодом, там было пусто, хотя сновали какие-то тени. В кабине машиниста никого не было. Людей остановил их же страх. Неожиданно закрылись двери, электричка стала быстро набирать скорость и... Растворилась в тумане, как это было за год до этих событий.
strashilka.com
Кстати, про парня-зацепера. Он благодарит свою судьбу за то, что он тогда упал. Хоть и отделался такой большой ценой, но главное он не пропал без вести, как другие пассажиры поезда №1666.
****
Я боюсь летать самолетами. Боюсь того, что он упадет и произойдет катастрофа именно с тем самолетом, в котором буду я. Несколько лет назад заболела моя бабушка, заболела и слегла. Недолго думая, отправили её дочь и мою маму, в одном лице, осуществлять за ней уход, так как оказалось, что больше некому. И вот, дождавшись отпуска, я купила билет на поезд к маме, в южный Ростов-на-Дону. Хоть бабушка и болеет, нужен уход, а маме моя помощь, я твердо решила, что я, дитя северного снежного Казахстана, должна окунуться в теплые воды Дона и Азовского моря.
Сутки я ехала до Челябинска, там у меня должна быть пересадка на поезд до Ростова. Дорога шла прекрасно, милые попутчики, красивый вид из окна и завораживающий стук колес!
Доехав до Челябинска, я сидела на перроне, так как ждать было всего час и париться в здании вокзала не хотелось, и ела чипсы, запивая колой. Знаю, что вредно, но очень люблю эти жареные картофельные ломтики.
Поезд прибыл без опоздания, и я вошла в вагон. Найдя свое купе, я поздоровалась с попутчиками и убрала чемодан. Я не успела сесть, как вошел проводник и принес мне постельное белье. Проводник был мужчиной лет 50, с армейской выправкой, и если бы вместо железнодорожной на нем была военная форма, я бы не удивилась. Мои попутчики, пользуясь случаем, попросили чай, и я, решив не отделяться от коллектива, заказала тоже. Не прошло и десяти минут, как я грела руки о граненный стакан в резном подстаканнике с символикой Волгограда. Идиллию моего чаепития нарушила тучная баба в вязаной кофте и потёртых трениках.
— Милочка, милочка. Да вы оглохли что ли, — проорала она мне прямо в ухо.
— Ой, простите, залюбовалась. Вид прекрасный, — виновато извинилась я.
— Вид у неё красивый, — передразнила меня тётка, — постельное бери.
— Так мне уже принесли, — ответила я тетке.
— Как? Кто? Почему? — тетка аж покраснела от возмущения, и я подумала, что ещё минута и она лопнет.
— Проводник принёс, — желая успокоить тетку, спокойно ответила я.
— Ага! Проводник! А я тогда кто? — тетку переполняли эмоции, а я не могла понять почему она так орет.
— Мужчина, лет пятидесяти, в форме. Галантный такой, вежливый, — вступилась за меня соседка по купе. — Чай вот нам принес.
— Да,да. Красивый такой мужчина, — заговорила другая женщина, до этого читавшая книгу.
— Михалыч чтоль? — немного успокоившись, спросила тетка.
— Не знаем мы, Михалыч, Саныч, Василич, Петрович, — продолжила женщина, первая вступившаяся за меня в разговоре с теткой, — Мужчина и всё. А вы, если плохо работаете, — не наша вина. Мужчина и чаю принес, и билеты у нас проверил, — указала она на женщину с книгой, — девушке, вон, постель принес.
— Значит, Михалыч, — успокоилась тетка, даже краснота с её лица ушла, — Проводник у нас был, Пётр Михалыч. Хороший мужик. Семьи, правда, не было. Вот он и жил в поезде. Душевный был. Работу любил свою. Просто жил ей, — тетка смахнула с щеки слезу.
— Почему был-то? — отвлеклась от книги моя вторая попутчица, — Вы о нём прям как о покойнике, ей богу!
— Да как же о нем иначе-то? — искренне удивилась тетка, — Он и есть покойник! Его три месяца назад какие-то сволочи пьяные с поезда скинули. Один фарш от нашего Петра Михалыча остался, — тетка рукавом от кофты вытерла мокрое от слез лицо, — в гробу в закрытом хоронили. А так как жил он в поезде, то так тут и работает. Жизнь это его. А вагон этот — дом родной…
