Только не захлебнись

#20

Мы просидели в обнимку ещё часа два, в полной тишине. Затем Вове позвонили, и он подорвался.
– А всё таки? – вдруг вспомнила я.
– Что? – раздраженно спросил Вова.
– Есть таки «во-вторых»? – не отставала я.
Вова простонал.
– Что, если я скажу тебе, что он делает это тебе назло?
– ЧТО?!
– Алина работает на организацию Винсента, – устало объяснил Вова.
– Но Грин мёртв! – отрицала я.
– А его дело – нет.
Вдруг Вове позвонили.
– Алло, – взволнованно прошептал он, и затем вышел из комнаты, так, чтоб я не слышала.
Я поднялась с пола, и оглянула комнату. Не помешало бы убраться. На полу валяются пустые бутылки из-под мартини, пустые пачки чипсов, сырные палочки, полоски бекона, и целые пакеты не разобранных продуктов. Когда я собрала весь мусор, и сложила продукты обратно в пакет, в комнату залетел взволнованный Вова.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Ничего особенного.
– Вова, что случилось? – я перегородила ему дорогу, и он остановился, словно вкопанный.
– Всё нормально, мне пора, – от мягко оттолкнул меня от двери, и вылетел из комнаты.
Через несколько секунд я услышала, как скрипнула старая калитка, и заревел мотор машины.
Я метнулась к окну, и помахала Вове рукой, но он лишь бросил на меня взволнованный взгляд, и уехал. В доме я осталась одна.
Я очень долго решалась спуститься вниз, потому, что не хотела видеть там остатки вчерашнего вечера. Но когда купленная Вовой, замороженная курица начала таять, я всё-таки набралась смелости спуститься на кухню.
К моему удивлению, на кухне не осталось ничего, что бы напоминало о вчерашнем вечере. Ни следа их пребывания здесь. Посуда помыта, бокалы сложены так, как и стояли до этого, будто их никто не трогал. Я открыла папин тайник, и ничего не понимая, вытащила оттуда бутылку коллекционного вина, точно такого же, как пили Влад с Алиной вчера. Создавалось впечатление, будто Влад хотел сделать так, что-бы я подумала, что это всё сон. А может это и вправду был сон? Я глянула на срок изготовления вина. К сожалению, это был не сон. Да и два бокала, что стояли в общей куче очень сильно выделялись. Они сверкали чистотой, в то время как остальные уже припали хорошим слоем пыли.
Тогда зачем же Влад пытался сделать так, чтоб я всё забыла? Может ему стало стыдно?
Ничего не понимая, я присела на диван с пакетом в руках. Понять поступки этого человека очень сложно, и не у кого спросить, что-бы мне объяснили, для чего он так поступает. Влад всегда поступал так, как хотел, не обращая внимания на то, что ему говорят, не слушая мнения других людей. Он делал то, что взбрело ему в голову, и никто не смел ему перечить.
Что же он задумал на этот раз?
Из раздумий меня вывел настойчивый звонок телефона. На дисплее высвечивалось «Алина».
Интересно, ей ещё хватает наглости звонить мне? Попадись она мне на глаза, я бы разорвала бы её на части. Повырывала бы всё её перепалённые волосы, и ударила бы разок-другой об стену. Жестокость и ненависть к этой девушке переполняла меня, и росла с каждой секундой, распирая грудь. Я набралась невозмутимости, и, сделав будничный тон, наконец, ответила.
– Алло.
– Катя, привет, – пролепетала девушка в трубку. – Ты в порядке? Я хочу поговорить с тобой, и нам нужно встретиться, – я задохнулась от возмущения.
У неё ещё хватает наглости?!
– Это можно сделать по телефону? – я быстренько совладала собой.
– Боюсь, что нет. Бар «Пинта», через два часа.
;
Я бросила трубку, и озадачено присела на диван. Меня распирало возмущение, но желание узнать, о чём она хочет поговорить преодолевало. Что же, если она хочет поговорить, значит этому разговору быть. Но я не обещаю, что не накинусь на неё с кулаками после разговора.
Если я собираюсь утереть ей нос, я должна во всём быть лучше неё. И внешний вид – не исключение. Я быстренько разложила все продукты в холодильник, и направилась в душ.
К слову, ободряющий душ пошёл мне на пользу, ушла опухлость с лица и глаз, да и засосы на шее стали менее выразительными. Сделав укладку, я накрасилась, и пошла к шкафу, что-бы решить, что надеть. Нужно что-то яркое, привлекательное, что подчёркивает фигуру, и открывает шею. Да, я хотела, что-бы она видела, на что способен Влад.
Мой взгляд остановился на чёрной майке «алкоголичке», и жутко коротких джинсовых шортах. Они, скорее, напоминали трусы. Но когда я посмотрела в окно, затею с шортами пришлось отменить, так, как моросил лёгкий дождь. Шорты я решила заменить джинсовыми лосинами, которые отлично сидели на моей попе. Ну и лёгкие полукеды на ноги. Стильно, ярко, лаконично. Идеально! Собралась я конечно намного быстрее, чем за 2 часа, по этому, решила прийти в бар по раньше, чтоб разведать обстановку, посмотреть, где запасные выходы, что-бы убегать от полиции, где туалет, чтоб зализывать раны. Конечно, я планировала драку. Папа с пяти лет учил меня самообороне, и самым простым ударам, что-бы я могла постоять за себя. С десяти я пошла на бокс, но меня выгнали оттуда после первого же соревнования, с разбитым носом, и всю в слезах. Пояснили это тем, что я хрупкое создание женского пола, созданное да игры в куклы и дочки-матери. А бокс – занятие для мальчиков. Несколько приёмов ещё остались в моей памяти, и я не порочь их испытать на Алине.
Бар «Пинта» находился в паре километрах от моего дома. Это была среднестатистическая пивнушка, куда заглядывало большинство молодёжи в поисках алкоголя. Прогуляться до него было удовольствием, и я взяла наушники, и включила музыку в плеере. Накинув летнюю парку поверх майки, я выскочила на улицу. Погода, конечно не из приятных, но предвкушение драки делало своё дело. Я брела по мокрой трассе по направлению к бару, и придумывала план своих действий. Дождь превратился в туманную дымку, ухудшая видимость до нуля. По сути, плана никакого и не было. Я просто собиралась сначала выслушать её, а потом хорошенько отметелить. Но перед этим нужно было напиться. Воспоминания о вчерашней истерике душили, а в грудь разрывала невыносимая боль. Я завалилась в тёплый бар, скинула парку, и присела за барную стойку, повесив парку на спинку стула. Народу в баре было не много, и бармен, старательно натирающий стаканы, тут же подошёл ко мне.
– Одну «Маргариту», пожалуйста, – я прочитала первый же попавшийся на глаз коктейль в алкогольной карте.
– Девушка, вам восемнадцать есть? – бармену на вид не было и двадцати.
Я подняла на него полные боли глаза, а затем опустила голову.
– Сок, пожалуйста, – прошептала я ели слышно.
;
Кто-то надо мной тяжело вздохнул, и мне под нос поставили стакан, от которого разило водкой. Я подняла благодарный взгляд на бармена. Его большие зелёные глаза излучали понимание.
– Пей быстро, и веди себя прилично. Это для вида, – парень поставил передо мной стакан с соком. – Не подставляй меня, пожалуйста, меня и так грозили уволить.
Я кивнула, и быстро выпила содержимое стакана. Парень сразу же убрал стакан, а я поморщилась.
– Парень бросил? – понимающе спросил он, и закатил глаза. У него таких как я, по сто человек каждый день.
– Нет, – я покачала головой, и словила на себе заинтересованный взгляд. – Через несколько минут сам всё увидишь.
– Меня, кстати, Вадим зовут, – дружелюбно улыбнулся парень.
– Катя, – я попыталась скопировать его улыбку, но у меня, похоже, ничего не получилось, и Вадим ушёл в другой конец барной стойки.
Я уже представляла драку, как тут поняла: устраивать её прямо в баре нельзя. Во-первых, подставлю бармена, который так снисходительно налил несовершеннолетней девушке алкоголь. Во-вторых, мне не нужны проблемы с полицией. Дверь в бар открылась, и внутрь залетела Алина, словно птичка, порхая, подлетела ко мне, и приземлилась на стул около меня. Я судорожно схватилась за стакан с соком, и стиснула зубы, стараясь держать себя в руках. Вадим с интересом наблюдал за происходящим с противоположного конца барной стойки, натирая стаканы.
– Я хочу поговорить, – пояснила она, вглядываясь в моё лицо.
Ни тени высокомерия или ликования победы. Дружелюбие.
– Говори, – металлическим голосом ответила я, делая глоток сока.
– То, что у меня было вчера с Владом... ничего не значит, – пояснила она.
У меня вырвался сдавленный смешок. Конечно, ничего не значит! Ты просто раздвинула перед ним ноги, а он уложил тебя на диван в моей кухне.
– Ты мне не веришь..? – с надеждой в голосе спросила девушка. – Это всё алкоголь! – оправдывалась она.
– Конечно. А то, что он трахает тебя, когда я отворачиваюсь, тоже ничего не значит?! – это было сказано слишком громко, и люди, сидевшие в помещении, обернулись на нас.
– Никто меня не трахает! – тихо сказала Алина.
– Вчера мне показалось, – заметила я.
– Ну знаешь..! Меня он хотя бы трахает, а тебе даже в постель его затащить не удалось!
Тут я залепила ей пощёчину. Звонкую такую, аж ладошка запекла. Алина тут же схватилась за горевшую щёку, а я словила на себе недовольный взгляд Вадима. Я схватила Алину за волосы, и потащила к выходу, кивнув Вадиму, что-бы он тоже выходил. Холодная дымка на улице привела в чувства, и дала сил. Я потащила девушку во внутренний дворик. Ко мне тут же подбежал испуганный Вадим, и попытался оттащить меня от неё.
– Не лезь, – процедила я, и он отступил назад.
Пока я развернулась к Вадиму, сзади подбежала Алина, и тоже потянула меня за волосы так, что я аж прогнулась назад. Я почувствовала, как во мне волной вскипает ярость.
–Я убью тебя! – закричала я, и накинулась на неё с кулаками.
;
Лицо горит, я задыхаюсь. Бью Алину, пинаю со звериной злобой. Она пытается подняться. Я нагибаюсь к ней и осыпаю градом ударов, везде, где только можно, кричу и царапаюсь, дёргаю за волосы, оставляя на шее кровавые потёки. Вдруг чьи-то сильные руки оттаскивают меня. Я пинаю ногами пустоту, рассекаю руками воздух, извиваюсь, пытаюсь вырваться, чтобы снова наносить удары. Меня оттаскивают, и Алина устало валится на мокрый асфальт рядом с мусорными баками. Вокруг повисла мёртвая тишина. Меня посадили в машину, и повезли непонятно, куда. Сил что-либо выяснять не было, и я просто закрыла глаза, кажется, уснула. Проснулась лишь тогда, когда знакомые руки подхватили меня, и вынесли на улицу. Меня посадили на ступеньки, и накинули на плечи куртку. Прохладный ветер обдувает мне лицо. Закрываю глаза. Голова кружится. Сердце громко стучит. Дыхание прерывистое, накатывают волны ярости, но все тише и тише.
– Поверить не могу, – восхищённо прошептал до боли знакомый голос, и я удивлённо разлепила глаза. – Если бы я тебя не оттащил, ты бы её точно убила!
Передо мной стоял Влад, собственной персоной. Во мнё всё будто оборвалось, рухнуло внутри, прорвалась плотина, и хлынул поток слез. Он обнял меня, ласково проводя рукой по затылку. Я тут же отстранилась, начала колотить его кулаками в грудь, крича что-то несуразное, а он лишь трясся от беззвучного хохота. Ну разве так можно?! В конце концов я сдалась, и рухнула к нему в объятия, сотрясаясь в истерике. Он лишь заключил меня в объятия.
– Прости меня, – прошептал он скорее в темноту, чем ко мне.
Интересно, когда это успело стемнеть? Надо же, как быстро время летит.
– Ты полный кретин, – продолжая всхлипывать, заявила я, на что он лишь рассмеялся.
– Поехали домой, малышка, – устало прошептал он, подхватывая меня с холодных ступенек.
Усевшись на удобном пассажирском сидении, я блаженно закрыла глаза, укутываясь в кожанку Влада. Всю дорогу мы ехали молча. Я не решалась нарушить тишину, да и ждала каких-либо объяснений со стороны Влада, но он тоже молчал. Каково было моё удивление, когда машина остановилась, и я, открыв глаза, увидела перед собой не подъездную дорожку к моему дому, а подъезд высотки, в которой жил Влад.
– Куда ты меня привёз? – требовательно спросила я, когда Влад вытащил меня из машины, и сгрёб в охапку, занося в дом.
– Домой, – совершенно спокойно ответил он, и я застыла в непонимании.
– Но это не мой дом! – протестовала я.
– Совершенно верно. Дом – наш.
По правде говоря, мне льстило такое отношение. Хоть я и была на него обижена, я позволяла ему делать со мной всё, что угодно. Конечно, я могла сейчас закатать истерику на ровном месте, махать руками, брызгать слюной, и требовать, что-бы Влад отвёз меня ко мне домой. Могла же? Могла. Но я этого не делала. Я не хотела сейчас разлучаться с ним, не хотела возвращаться в свой огромный, пустой дом, в котором каждая комната напоминала об определённых событиях, которые приносили боль.
;
Влад открыл дверь своей квартиры, и занёс меня внутрь. На удивление, здесь не пахло женскими духами. Здесь пахло Владом. Я вдохнула поглубже этот запах, и меня заботливо положили на кровать. Влад вышел, и я уставилась в белый потолок, оставшись наедине со своими мыслями.
Несколько минут (или часов!) назад с остервенением избивала Алину, не жалея ни себя ни её. Потом рыдала в грудь парню, которому ещё вчера кричала, что ненавижу его, и не желаю видеть.
Сейчас я оказалась в абсолютном тупике: я желала его видеть рядом с собой, прижать к себе и никогда-никогда не отпускать. Но отвращение, которое накрывало волной с каждым разом, когда я представляла его и Алину... Хотелось, что-бы он исчез, и чтобы я его больше никогда не видела. «Люблю, но ненавижу» – кажется, так это называется.
Влад появился на пороге комнаты в одних домашних шортах, с кружкой чая в руках. Присев на краешек кровати, он протянул мне чашку.
– Спасибо, – прошептала я.
Горячая жидкость растекалась по моему желудку, принося облегчение. Оказывается, я дрожала. Чай бился о края чашки, и Влад, не в силах наблюдать за этим, отобрал у меня чашку, и поставил её на тумбочку возле кровати. С минуту мы буравили друг друга взглядами, и я, не в силах продолжать эту пытку, сдалась, отвернувшись и опустив голову. По щеке скатилась капля влаги. Неужели я плачу?
Влад взял меня за подбородок, стерев солёную слезинку, и приподнял мою голову. Я открыла глаза, и, шмыгнув носом, сморгнула слёзы, улыбнувшись через силу. Он наклонился ко мне, пытаясь поцеловать, но я отвернулась, чувствуя, как очередная порция слёз подкатывает к глазам. Влад тут же оказался у моих ног.
– Малыш, ну прости меня, – прошептал он, проводя рукой по моей щеке. Я лишь покачала головой. – Прости меня, за то, что я не умею любить, за то, что приношу боль тем, кто меня любит, прости! Я не ищу себе оправдания, но я хочу, что-бы ты знала, что я не хотел, что-бы всё так получилось!
– Если бы ты не хотел, ты бы не допустил этого, – прошептала я, шмыгая носом.
– Малыш, ну ты же знаешь, как на меня действует алкоголь, я не контролировал себя! А как ты думаешь, каково мне было, когда я увидел, как ты целовалась с Вовой тогда?
– Ты хоть понимаешь, с чем сравниваешь свой поступок? Ты, вместо того, чтобы признать свою вину, обвиняешь меня, – шептала я севшим голосом.
– Я не обвиняю тебя! Я просто хочу, что-бы ты меня простила, я хочу, что-бы всё было как раньше, понимаешь?
– Как раньше уже не будет, – сказала я, глядя в пустоту.
– Я знаю! – раздражённо прикрикнул Влад, и резко встал, схватившись за голову.
Мгновенье – и он снова рядом, его лицо на уровне моего, и его тёплый взгляд карих глаз прожигает.
– Я люблю тебя, малыш, – прошептал он мне прямо в губы, и внутри всё перевернулось.
Как же я хотела ему верить, Господи! Пожалуйста, пусть это окажется правдой!
– Ты не умеешь любить, – ответила я, опустив взгляд.
– Я готов учиться у тебя, – прошептал он, накрывая мои губы поцелуем.
Он повалил меня на кровать, заключая в свои медвежьи объятия, и продолжал целовать. Нежно, но настойчиво, показывая свою власть.
Я простила его. Снова.