Этюд в багровых тонах

ГЛАВА III. ТАЙНА ЛОРИСТОН-ГАРДЕНС

Должен сознаться, что я был немало поражен тем, как оправдала себя на
деле теория моего компаньона. Уважение мое к его способностям сразу
возросло. И все же я не мог отделаться от подозрения, что все это было
подстроено заранее, чтобы ошеломить меня, хотя зачем, собственно, - этого
я никак не мог понять. Когда я взглянул на него, он держал в руке
прочитанную записку, и взгляд его был рассеянным и тусклым, что
свидетельствовало о напряженной работе мысли.
- Как же вы догадались? - спросил я.
- О чем? - хмуро отозвался он.
- Да о том, что он отставной сержант флота?
- Мне некогда болтать о пустяках, - отрезал он, но тут же,
улыбнувшись, поспешил добавить: - Извините за резкость. Вы прервали ход
моих мыслей, но, может, это и к лучшему. Так, значит, вы не сумели
увидеть, что он в прошлом флотский сержант?
- Нет, конечно.
- Мне было легче понять, чем объяснить, как я догадался. Представьте
себе, что вам нужно доказать, что дважды два - четыре, - трудновато, не
правда ли, хотя вы в этом твердо уверены. Даже через улицу я заметил на
его руке татуировку - большой синий якорь. Тут уже запахло морем. Выправка
у него военная, и он носит баки военного образца. Стало быть, перед нами
флотский. Держится он с достоинством, пожалуй, даже начальственно. Вы
должны были бы заметить, как высоко он держит голову и как помахивает
своей палкой, а с виду он степенный мужчина средних лет - вот и все
приметы, по которым я узнал, что он был сержантом.
- Чудеса! - воскликнул я.
- А, чепуха, - отмахнулся Холмс, но по лицу его я видел, что он
доволен моим восторженным изумлением. - Вот я только что говорил, что
теперь больше нет преступников. Кажется, я ошибся. Взгляните-ка! - Он
протянул мне записку, которую принес посыльный.
- Послушайте, да ведь это ужасно! - ахнул я, пробежав ее глазами.
- Да, что-то, видимо, не совсем обычное, - хладнокровно заметил он. -
Будьте добры, прочтите мне это вслух.
Вот письмо, которое я прочел:

"Дорогой мистер Шерлок Холмс!
Сегодня ночью в доме No 3 в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд
произошла скверная история. Около двух часов ночи наш полисмен, делавший
обход, заметил в доме свет, а так как дом нежилой, он заподозрил что-то
неладное. Дверь оказалась незапертой, и в первой комнате, совсем пустой,
он увидел труп хорошо одетого джентльмена; в кармане он нашел визитные
карточки: "Енох Дж. Дреббер, Кливленд, Огайо, Соединенные Штаты". И
никаких следов грабежа, никаких признаков насильственной смерти. На полу
есть кровяные пятна, но на трупе ран не оказалось. Мы не можем понять, как
он очутился в пустом доме, и вообще это дело - сплошная головоломка. Если
вы приедете в любое время до двенадцати, вы застанете меня здесь. В
ожидании вашего ответа или приезда я оставляю все как было. Если не
сможете приехать, я сообщу вам все подробности и буду чрезвычайно обязан,
если вы соблаговолите поделиться со мной вашим мнением.
Уважающий вас Тобиас Грегсон"
- Грегсон - самый толковый сыщик в Скотленд-Ярде, - сказал мой
приятель. - Он и Лестрейд выделяются среди прочих ничтожеств. Оба
расторопны и энергичны, хотя банальны до ужаса. Друг с другом они на
ножах. Они ревнивы к славе, как профессиональные красавицы. Будет потеха,
если оба нападут на след.
Удивительно неторопливо журчала его речь!
- Но ведь, наверное, нельзя терять ни секунды, - встревожился я. -
Пойти позвать кэб?
- А я не уверен, поеду я или нет. Я же лентяй, каких свет не видел,
то есть, конечно, когда на меня нападет лень, а вообще-то могу быть и
проворным.
- Вы же мечтали о таком случае!
- Дорогой мой, да что мне за смысл? Предположим, я распутаю это дело
- ведь все равно Грегсон, Лестрейд и компания прикарманят всю славу.
Такова участь лица неофициального.
- Но он просит у вас помощи.
- Да. Он знает, что до меня ему далеко, и сам мне это говорил, но
скорее отрежет себе язык, чем признается кому-то третьему. Впрочем,
пожалуй, давайте поедем и посмотрим. Возьмусь за дело на свой риск. По
крайней мере посмеюсь над ними, если ничего другого мне не останется.
Пошли!
Он засуетился и бросился за своим пальто: приступ энергии сменил
апатию.
- Берите шляпу, - велел он.
- Хотите, чтобы я поехал с вами?
- Да, если вам больше нечего делать.
Через минуту мы оба сидели в кэбе, мчавшем нас к Брикстон-роуд.
Стояло пасмурное, туманное утро, над крышами повисла коричневатая
дымка, казавшаяся отражением грязно-серых улиц внизу. Мой спутник был в
отличном настроении, без умолку болтал о кремонских скрипках и о разнице
между скрипками Страдивариуса и Амати. Я помалкивал; унылая погода и
предстоявшее нам грустное зрелище угнетали меня.
- Вы как будто совсем не думаете об этом деле, - прервал я наконец
его музыкальные рассуждения.
- У меня еще нет фактов, - ответил он. - Строить предположения, не
зная всех обстоятельств дела, - крупнейшая ошибка. Это может повлиять на
дальнейший ход рассуждений.
- Скоро вы получите ваши факты, - сказал я, указывая пальцем. - Вот
Брикстон-роуд, а это, если не ошибаюсь, тот самый дом.
- Правильно. Стойте, кучер, стойте!
Мы не доехали ярдов сто, но по настоянию Холмса вышли из кэба и к
дому подошли пешком.
Дом No 3 в тупике, носившем название "Лористон-Гарденс", выглядел
зловеще, словно затаил в себе угрозу.
Это был один из четырех домов, стоявших немного поодаль от улицы; два
дома были обитаемы и два пусты. Номер 3 смотрел на улицу тремя рядами
тусклых окон; то здесь, то там на мутном темном стекле, как бельмо на
глазу, выделялась надпись "Сдается внаем". Перед каждым домом был разбит
маленький палисадник, отделявший его от улицы, - несколько деревцев над
редкими и чахлыми кустами; по палисаднику шла узкая желтоватая дорожка,
судя по виду, представлявшая собою смесь глины и песка. Ночью прошел
дождь, и всюду стояли лужи. Вдоль улицы тянулся кирпичный забор в три фута
высотой, с деревянной решеткой наверху; к забору прислонился дюжий
констебль, окруженный небольшой кучкой зевак, которые вытягивали шеи в
тщетной надежде хоть мельком увидеть, что происходит за забором.
Мне думалось, что Шерлок Холмс поспешит войти в дом и сразу же
займется расследованием. Ничего похожего. Казалось, это вовсе не входило в
его намерения. С беспечностью, которая при таких обстоятельствах граничила
с позерством, он прошелся взад и вперед по тротуару, рассеянно поглядывая
на небо, на землю, на дома напротив и на решетку забора. Закончив осмотр,
он медленно зашагал по дорожке, вернее, по траве, сбоку дорожки, и стал
пристально разглядывать землю. Дважды он останавливался; один раз я
заметил на лице его улыбку и услышал довольное хмыканье. На мокрой
глинистой земле было много следов, но ведь ее уже основательно истоптали
полицейские, и я недоумевал, что еще надеется обнаружить там Холмс. Однако
я успел убедиться в его необычайной проницательности и не сомневался, что
он может увидеть много, такого, что недоступно мне.
В дверях дома нас встретил высокий, белолицый человек с льняными
волосами и с записной книжкой в руке. Он бросился к нам и с чувством пожал
руку моему спутнику.
- Как хорошо, что вы приехали!.. - сказал он. - Никто ничего не
трогал, я все оставил, как было.
- Кроме этого, - ответил Холмс, указывая на дорожку. - Стадо
буйволов, и то не оставило бы после себя такое месиво! Но, разумеется, вы
обследовали дорожку, прежде чем дали ее так истоптать?
- У меня было много дела в доме, - уклончиво ответил сыщик. - Мой
коллега, мистер Лестрейд, тоже здесь. Я понадеялся, что он проследит за
этим.
Холмс бросил на меня взгляд и саркастически поднял брови.
- Ну, после таких мастеров своего дела, как вы и Лестрейд, мне,
пожалуй, тут нечего делать, - сказал он.
Грегсон самодовольно потер руки.
- Да уж, кажется, сделали все, что можно. Впрочем, дело заковыристое,
а я знаю, что вы такие любите.
- Вы сюда подъехали в кэбе?
- Нет, пришел пешком, сэр.
- А Лестрейд?
- Тоже, сэр.
- Ну, тогда пойдемте, посмотрим комнату, - совсем уж
непоследовательно заключил Холмс и вошел в дом. Грегсон, удивленно подняв
брови, поспешил за ним.
Небольшой коридор с давно не метенным дощатым полом вел в кухню и
другие службы. Справа и слева были две двери. Одну из них, видимо, уже
несколько месяцев не открывали; другая вела в столовую, где и было
совершено загадочное убийство. Холмс вошел в столовую, я последовал за ним
с тем гнетущим чувством, которое вселяет в нас присутствие смерти.
Большая квадратная комната казалась еще больше оттого, что в ней не
было никакой мебели. Яркие безвкусные обои были покрыты пятнами плесени, а
кое-где отстали и свисали лохмотьями, обнажая желтую штукатурку. Прямо
против двери стоял аляповатый камин с полкой, отделанной под белый мрамор;
на краю полки был прилеплен огарок красной восковой свечки. В неверном,
тусклом свете, пробивавшемся сквозь грязные стекла единственного окна, все
вокруг казалось мертвенно-серым, чему немало способствовал толстый слой
пыли на полу.
Все эти подробности я заметил уже после. В первые минуты я смотрел
только на одинокую страшную фигуру, распростертую на голом полу, на
пустые, незрячие глаза, устремленные в потолок. Это был человек лет сорока
трех-четырех, среднего роста, широкоплечий, с жесткими, кудрявыми черными
волосами и коротенькой, торчащей вверх бородкой. На нем был сюртук и жилет
из плотного сукна, светлые брюки и рубашка безукоризненной белизны. Рядом
валялся вылощенный цилиндр. Руки убитого были раскинуты, пальцы сжаты в
кулаки, ноги скрючены, словно в мучительной агонии. На лице застыло
выражение ужаса и, как мне показалось, ненависти - такого выражения я
никогда еще не видел на человеческом лице. Страшная, злобная гримаса,
низкий лоб, приплюснутый нос и выступающая вперед челюсть придавали
мертвому сходство с гориллой, которое еще больше усиливала его
неестественная вывернутая поза. Я видел смерть в разных ее видах, но
никогда еще она не казалась мне такой страшной, как сейчас, в этой
полутемной, мрачной комнате близ одной из главных магистралей лондонского
предместья.
Щуплый, похожий на хорька Лестрейд стоял у двери. Он поздоровался с
Холмсом и со мной.
- Этот случай наделает много шуму, сэр, - заметил он. - Такого мне
еще не встречалось, а ведь я человек бывалый.
- И нет никакого ключа к этой тайне, - сказал Грегсон.
- Никакого, - подхватил Лестрейд.
Шерлок Холмс подошел к трупу и, опустившись на колени, принялся
тщательно разглядывать его.
- Вы уверены, что на нем нет ран? - спросил он, указывая на брызги
крови вокруг тела.
- Безусловно! - ответили оба.
- Значит, это кровь кого-то другого - вероятно, убийцы, если тут было
убийство. Это мне напоминает обстоятельства смерти Ван Янсена в Утрехте, в
тридцать четвертом году. Помните это дело, Грегсон?
- Нет, сэр.
- Прочтите, право, стоит прочесть. Да, ничто не ново под луной. Все
уже бывало прежде.
Его чуткие пальцы в это время беспрерывно летали по мертвому телу,
ощупывали, нажимали, расстегивали, исследовали, а в глазах стояло то же
отсутствующее выражение, которое я видел уже не раз. Осмотр произошел так
быстро, что вряд ли кто-либо понял, как тщательно он был сделан. Наконец
Холмс понюхал губы трупа, потом взглянул на подметки его лакированных
ботинок.
- Его не сдвигали с места? - спросил он.
- Нет, только осматривали.
- Можно отправить в морг, - сказал Холмс. - Больше в нем нет
надобности.
Четыре человека с носилками стояли наготове. Грегсон позвал их, они
положили труп на носилки и понесли. Когда его поднимали, на пол упало и
покатилось кольцо. Лестрейд схватил его и стал рассматривать.
- Здесь была женщина! - удивленно воскликнул он. - Это женское
обручальное кольцо...
Он положил его на ладонь и протянул нам. Обступив Лестрейда, мы тоже
уставились на кольцо. Несомненно, этот гладкий золотой ободок когда-то
украшал палец новобрачной.
- Дело осложняется, - сказал Грегсон. - А оно, ей-Богу, и без того
головоломное.
- А вы уверены, что это не упрощает его? - возразил Холмс. - Но
довольно любоваться кольцом, это нам не поможет. Что вы нашли в карманах?
- Все тут. - Грегсон, выйдя в переднюю, указал на кучку предметов,
разложенных на нижней ступеньке лестницы. - Золотые часы фирмы Баро,
Лондон, No 97163. Золотая цепочка, очень тяжелая и массивная. Золотое
кольцо с масонской эмблемой. Золотая булавка - голова бульдога с
рубиновыми глазами. Бумажник русской кожи для визитных карточек и
карточки, на них написано: Енох Дж. Дреббер, Кливленд - это соответствует
меткам на белье - Е. Д. Д. Кошелька нет, но в карманах оказалось семь
фунтов тринадцать шиллингов. Карманное издание "Декамерона" Боккаччо с
надписью "Джозеф Стэнджерсон" на форзаце. Два письма - одно адресовано Е.
Дж. Дребберу, другое - Джозефу Стэнджерсону.
- Адрес какой?
- Стрэнд, Американская биржа, до востребования. Оба письма от
пароходной компании "Гийон" и касаются отплытия их пароходов из Ливерпуля.
Ясно, что этот несчастный собирался вернуться в Нью-Йорк.
- Вы начали разыскивать этого Стэнджерсона?
- Сразу же, сэр. Я разослал объявления во все газеты, а один из моих
людей поехал на американскую биржу, но еще не вернулся.
- А Кливленд вы запросили?
- Утром послали телеграмму.
- Какую?
- Мы просто сообщили, что произошло, и просили дать сведения.
- А вы не просили сообщить подробнее относительно чего-нибудь такого,
что показалось вам особенно важным?
- Я спросил насчет Стэнджерсона.
- И больше ни о чем? Нет ли здесь, по-вашему, каких-либо особых
обстоятельств в жизни Дреббера, которые необходимо выяснить?
- Я спросил обо всем, что считал нужным, - обиженным тоном ответил
Грегсон.
Шерлок Холмс усмехнулся про себя и хотел было что-то сказать, как
вдруг перед нами возник Лестрейд, который остался в комнате, когда мы
вышли в переднюю. Он пыжился от самодовольства и потирал руки.
- Мистер Грегсон, я только что сделал открытие величайшей важности! -
объявил он. - Не догадайся я тщательно осмотреть стены, мы ничего бы и не
узнали!
У маленького человечка блестели глаза, он, видимо, внутренне ликовал
оттого, что обставил своего коллегу на одно очко.
- Пожалуйте сюда, - сказал он суетливо, ведя нас обратно в комнату,
где, казалось, стало немного светлее после того, как унесли ее страшного
обитателя. - Вот станьте-ка сюда!
Он чиркнул спичкой о подошву ботинка и поднес ее к стене.
- Глядите! - торжествующе сказал он. Я уже говорил, что во многих
местах обои висели клочьями.
В этом углу от стены отстал большой кусок, обнажив желтый квадрат
шероховатой штукатурки. На ней кровью было выведено