Вечно Пьян Тобой [Редактируется]

Глава 4

— Доченька, просыпайся, утро уже, — услышала я нежный, убаюкивающий голос матери и теплые руки, заботливо трясущие меня за плечо, которые дали обратный эффект: я погружалась в сон. — Вставай, ты опоздаешь в школу.

Мама распахнула шторы на окнах, пропуская внутрь лучи солнца, от которых слипаются глаза. Шурша длинным подолом платья, она направилась к двери и у порога бросила короткое:

— Твой будильник разбудил даже брата, а ты все еще спишь. 

Как только дверь закрылась, я вздохнула, осматривая пустую комнату и кровать, которая расположена рядом с моей. Удобно усевшись, поджала колени к груди, закрыла глаза и осознала, что желания идти в школу нет. Мне сейчас хотелось только одного: бросить все, забиться в угол и непрерывно проливать слезы от горьких воспоминаний, нахлынувших внезапно.

Я очень часто ее вспоминаю, чем мне того хотелось бы. Каждый раз, когда передо мной всплывает ее счастливое лицо, на глаза наворачиваются слезы, и я ничего не могу с собой поделать. Тихо и незаметно увильнув от родителей, закрываюсь у себя в комнате и рыдаю от горькой досады и несчастья, которая свалилась на нашу некогда счастливую семью.

У меня была старшая сестра. Ее звали Фериза. Такая жизнерадостная и солнечная девушка, которая обладала невероятной красотой. Люди на улице не могли просто пройти мимо нее, не умильнувшись. Родители ее очень любили, души в ней не чаяли. Но в один роковой день произошла страшная трагедия: она погибла, попав под машину. 

Для родителей, в том числе и для меня, это было сильным ударом и шоком. Я очень отчетливо помню, как мама замерла возле тела сестры, лежащего на асфальте в луже крови, и не шевелилась. Меня такое спокойствие повергло в ужас. Я со всей силы побежала к ней и стиснула в крепких объятиях, в надежде расшатать, растрогать, но мама продолжала стоять камнем. Она не проронила ни одну слезу. 

Сестру отмыли от крови и похоронили. Все родственники, а также соседи и знакомые, уронили печально головы и тихо проводили ее в потусторонний мир, пожелав семье усопшей терпения и сил. Часы тикали, шли дни. Казалось, что со временем боль утихнет и раны заживут, но этого не происходило. 

Папа не проронил ни одного слова, мама — слезы. И лишь только маленький брат, который в угоду своих лет ничего не понимал, шебетал обо всем на свете. Я улыбалась и отвечала на его вопросы. В те тяжёлые дни только ради него и держалась, ведь все оставалось прежним, кроме нас самих.