Проводы невесты... на тот брачный свет

=

  Тен Тен просыпалась медленно лениво нежась в кровати. Вчера вечером они с Наруто так набесились, что под конец сил не осталось у обоих. В какой-то момент они просто свалились, да так и уснули в разгромленной комнате, на сломанной кровати на пару.
Выползать из теплого, уютного кокона, из одеял и рук совершенно не хотелось.
Стоп! Рук? И верно, девушку прижимали к мужской груди чьи-то наглые конечности.
«И когда его руки стали такими большими?» - мелькнула какая-то ленивая, но отчего-то беспокойная мысль. Но как ни хотелось Тен Тен продолжать валяться, потянувшись, она выползла из сонных объятий, и начала перелезать через, занявшего почти всю совсем не маленькую кровать парня. Оперевшись о грудь Лисеныша руками, девушка перекинула через него ногу. Он же от такой наглости всхрапнул, но не проснулся, еще больше занимая кроватного пространства.
Тен хотела уже закончить издевательства над двумя сонными тушками, но ее нога запуталась в простынях и, поскользнувшись, девушка распласталась на Герое Конохи.
- Тебе надо похудеть! – зевая и не открывая глаз, буркнул парень.
- Девушкам такое не говорят! – рявкнула куноичи, оставляя на голове Лиса знатную шишку.

В дальнейшем здесь наблюдалась весьма любопытная картина.

Красивая девушка с коричневыми волосами замерла, сидя верхом на светловолосом парне, который держал ее за запястья и чуть притягивал к себе.
Весьма интересная поза, пробуждающая кучу не менее интересных мыслей.
Вот в такой момент и надо же было влететь в апартаменты черноволосому мужчине чуть старше мнимых жениха и невесты.
- Значит, слуги не врали, - холодно проговорил незнакомец, прищурив злые зеленые глаза, обозревая происходящее.
- Привет, Дайго, - вздохнула Тен Тен, больше не делая попыток слезть с Наруто, - давно не виделись.
- И вижу, ты хорошо проводишь время в мое отсутствие, - его слова были произнесены с издевкой и били лучше любого оскорбления. Даже не сами слова, а тон, которым они были произнесены. Этот человек, от присутствия которого съеживались даже самые маститые Анбу, умел убивать не только голыми руками.
- Тебе лучше сейчас выйти из нашей комнаты и позволить нам одеться, - проговорила куноичи так, словно разговаривала с умственно-отсталым. Спокойно и безэмоционально.
Наруто подумал, что незнакомец прямо сейчас набросится на него, но тот все же сдержался и, захлопнув за собой дверь, вышел.

Тен Тен задумчивым взглядом продолжала смотреть туда, где скрылся парень, уже, похоже, забыв о том, что хотела убить своего друга, и о том, в какой позе они находятся.
- Бывший? – поинтересовался Удзумаки.
- Нет, хуже. Дайго лучший друг старшего сына отца и мой жених. По крайней мере именно ему обещали меня, если я не найду мужа до назначенного срока.
- Ты его любишь?
- Что? – Тен Тен опешила. - С чего такая глупость пришла тебе в голову?
- Твоя реакция на него странная.
- Ты ошибаешься. Просто... Дайго мне не нравится. Мягко говоря. От него мороз по коже. Мерзкое чувство.
- Понятно.
Несколько минут Наруто смотрел на подругу, пытаясь уловить в ее непроницаемом лице то, что она не договорила. И то, что это было, он не сомневался.
- Ладно, пора вставать и познакомиться с остальным твоим семейством.

Пока Наруто занимал душ, Тен Тен выскользнула на балкон. Небо нависало над миром, прошитое росчерками золотых молний. В такое время казалось, что земля как никогда близка к уничтожению невидимыми небесными армиями. В лицо ударил резкий порыв ветра, в ушах загрохотал гром надвигающейся грозы. Такое буйство природы всегда привлекало ее, завораживало и помогало думать. Закрыв глаза, девушка стояла под проливными струями холодного дождя, очищая сознание и вспоминая прошлое.

С Дайго они познакомились, когда ей было девять. День, когда их представили друг другу, и ей была разъяснена ее дальнейшая участь, был одним из самых неприятных.
Высокий, темноволосый мальчишка с безжалостным взглядом был старше нее на пять лет. Он смотрел на Тен Тен свысока, показывая тем самым, какое место она будет занимать в его жизни.
Какое-то время они должны были провести вместе, и с каждым днем непонятная неприязнь к этому человеку все возрастала у куноичи. А ведь Дайго не делал ничего, что могло бы ее отпугнуть, обидеть или настроить против него. Они даже почти не разговаривали, когда обстоятельства вынуждали их находиться поблизости.
И, возможно, все сложилось бы совсем неплохо, если бы однажды Тен Тен не увидела то, что видеть ей совсем не следовало.

Лоскутьями были разбросаны в разные стороны обрывки платья служанки. Они валялись вокруг двух сплетенных тел, окрашенные кровью. Не сразу было понятно, что часть этих тряпок – живая плоть, срезанная тонким лезвием куная кожа. Молоденькая девочка, не старше самой Тен Тен, уже почти не стонала, да и с каждым толчком бедер парня переставала подавать признаки жизни.
С каждым толчком удавка на ее шее затягивалась все туже.
Когда наступила кульминация страшного действия и из глаз жертвы исчезли последние искры жизни, ночную тьму прорезал полубезумный-полузвериный крик, заставивший юную куноичи бежать без оглядки:
- Тен Тен!

Последующий день оказался заполнен событиями: начиная от знакомств с родственниками и заканчивая приготовлениями к вечернему приему, где высокому обществу будет представлен будущий супруг наследницы Клана Изанума.

Это было весьма хлопотное и раздражающее обоих неудачников-актеров действо. Не раз и не два им хотелось сбежать, послать все к черту, взорвать особняк и прикопать под заборчиком все семейство великого клана. Но неимоверным усилием воли они сдерживались и подавляли свои дикие порывы.

В какой-то момент, где-то за четыре часа до назначенного времени, Тен Тен утащили переодеваться. Девушка готова была проклясть все на свете, но стойко держалась, пока на нее напяливали целый ворох дорогого, но все же тряпья.
Сначала в дело пошло то, что лишь условно называлось нижним бельем: три полосочки, две дырочки – мечта извращенца. Потом без предупреждения служанки набросились на нее с платьем. Оно было темно-синего цвета, с золотыми вставками и совершенно незнакомого девушке фасона. Впрочем, это было и неудивительно: Тен Тен была из той странной и редкой породы девушек, которой хватало трех рубашек и двух штанов в гардеробе.
Платье спадало почти до самого пола, подобно тунике, оставляя открытыми спину и плечи, подчеркивая грудь девушки, которая к ее удивлению, у нее оказалась совсем не маленькой, а даже очень и очень пышной. Рукава тоже присутствовали и крепились к платью тоненькими лямками, обтекая руки тончайшим кружевом.
Тен Тен чувствовала себя весьма дискомфортно, при каждом движении боясь, что платье просто упадет с нее, оставив голой при всем честном народе.
Последними штрихами в мучении куноичи было нанесение боевого окраса, то есть макияж, прическа и аксессуары. Но и это она выдержала стойко, с воистину королевским достоинством.

Наконец вырвавшись из цепких ручек служанок, Тен Тен направилась в комнату, где должен был собираться Удзумаки. Но они столкнулись прямо на выходе, когда девушка потянула на себя ручку входной двери.
Разглядев свою «невесту» Лис Конохи застыл, словно впервые увидел ее. Теперь перед ним стояла не куноичи и соратник, к которому он привык, не девчонка с мальчишескими замашками, способная нагнать страху на любых Мадар и Тоби, не боевая подруга, а... женщина. Очень красивая, соблазнительная женщина с длинными коричневыми волосами, уложенными в прическу, соблазнительными формами и насмешливыми глазами вечной авантюристки.
- Хорошо выглядишь, - кашлянув, проговорил парень, пытаясь отвести взгляд от выреза платья и ощущая знакомую всем самцам тяжесть между ног.
У него было чувство, что его ударили чем-то тяжелым по голове, а когда он открыл глаза, оказалось, что весь его мир перевернулся с ног на голову.

А где-то в глубине его души ржал точно конь ублюдок Курама.

Это был шикарнейший прием! Но невообразимо скучный. Тен Тен едва сдерживалась, чтобы не зевать в полный рот, наплевав на все приличия и этикеты.
Разряженная в пух и перья толпа сновала вокруг нее, как муравьи. Играла музыка, слышались пение, смех, разговоры. Многие танцевали или не отходили от ломящихся яствами столов – повара сегодня постарались на славу.
Это был праздник сплетен, политических разговоров и теневых встреч.

В какой-то момент армия расфуфыренных красоток утянула Наруто в свой круг, и Тен Тен осталась в одиночестве. Парень бросал на нее страдальческие взгляды, но когда понял, что «невеста» спасать его не собирается, в его голубом взгляде вспыхнули злобные, лисьи огоньки. Просыпался тот самый Наруто, от проделок которого когда-то выла вся Коноха.

Тен Тен поняла, что еще немного, и она либо прибьет кого-то из гостей, либо утопится сама, поэтому, не замеченная никем, скользнула в один из сводчатых коридоров. Благо все ходы и выходы этого дома-лабиринта она знала, как свои пять пальцев.
Когда она шагнула в темные помещения, освещенные лишь факелами, звуки позади нее исчезли. Расслабившись, наследница Изанума стянула с усталых ног туфли на высоких шпильках и дальше пошла босиком.
Стены, потолок и пол были из какого-то стеклянного камня, и силуэт девушки мелькал в их бликах точно призрак. За окнами блуждали сизые тучи ночи, прорезаемые зигзагами молний – боги тоже праздновали или... воевали? Они доносили свой яростный свет до витражей дома Изанума, мелькали по картинам, прятались в темноте спящих растений.
Так продолжалось, пока девушка не выскользнула в один из молчаливых, укрытых тьмой залов. Судя по паутине и тканям, занавешивающим мебель, сюда давно никто не заходил, включая слуг.
- Старая часть дома, - пробормотала Тен Тен, и эхо ее тихих слов разнеслось по всему помещению.

Эта часть дома когда-то принадлежала первому Главе клана Изанума. С течением времени, когда все представители того времени покинули этот мир, она пришла в запустение, так как в ней отпала надобность. И, похоже, куноичи была первой, кто появился здесь за очень долгое время.

Тен Тен сделала шаг вперед, но в следующий миг чьи-то холодные пальцы схватили ее сзади за шею, касаясь тех точек на теле, которые заставили ее замереть на месте. Другой рукой ее обвили за талию, прижимая к мужскому телу.

- Молчи, если хочешь жить!
Девушка не делала попыток сопротивляться.
Ведь Дайго убьет.
Он слов на ветер не бросает.