Ловушка для Проныры

Эпилог

  Последнее ясное воспоминание – это оливковая роща, которую мне захотелось снять. Яркие краски Греции изгнали из моей души горечь. Люди здесь были темпераментными, добрыми и отзывчивыми. Лукас был таким же, и я скучал по нему. Он был злым в тот день, от него несло виски и яростью. Анжелика Агралова способна разозлить даже ангела, коим Лукас не являлся. Не знаю, что за интригу она затеяла, по истории с Домбровским я знал, насколько она мстительна, но, надеюсь, мой маленький прощальный подарок поможет Лукасу выпутаться из этой скверной истории. Я предпочёл сбежать от проблемы, во мне тогда взыграла обида. Наше сближение было слишком стремительным, и кто-то должен был взять тайм-аут, чтобы не наломать дров. Лукас был неадекватен, и решение принял я. Не спрашивая полного маршрута поездки, я просто дал согласие, слушая друга в пол уха. Да и какая разница, ведь необходимые документы со мной, все визы открыты, и деньги есть. Главное, быть подальше от Москвы и Лукаса Домбровского. Конечная точка нашего путешествия стала для меня сюрпризом. Греция. Так и хотелось бросить друзей и рвануть посмотреть Закинф. Но... Не стоит. Я вернусь, и тогда мы с Лукасом поговорим, если я всё ещё буду ему нужен.
Я делал кадр за кадром, как всегда увлёкшись, когда почувствовал какое-то движение за спиной и укол в шею. Успел обернуться и увидеть совершенно незнакомого чужого мужчину. Это было всё, что я помнил. Дальше темнота. Я с трудом разлепил веки и открыл глаза. Первое, что увидел, это резное изголовье кровати и мои скованные наручниками руки над головой. Дежа вю, твою мать! На каземат или подвал было непохоже. Я возлежал не на цементном полу, а на большой кровати, застеленной шелковым зелёным бельём и, чётко прочувствовал это кожей, был абсолютно голым. Даже трусов не оставили, господа похитители. Переборов дрожь плохого предчувствия, я осмотрелся. Просторная светлая комната, напротив большое зеркало в золоченой раме и резной столик со всякой мелочью, на полу виднеется пушистый кремовый ковёр, лёгкие газовые шторы колеблются от свежего ветерка. Посмотрел в стороны огромного окна: пальмы, солнце, птички поют. Присмотрелся, и заметил явные восточные мотивы в дизайне комнаты. Не может быть! Это ведь была пустая угроза? Домбровский же не сошёл с ума, чтобы привести свою бредовую угрозу в действие? Он не мог меня найти и отдать какому-то арабу. Не мог. Он не способен на подобное. Но обстановка в комнате и пейзаж за окном говорил об обратном. Да и я на кровати являл собой картину « наложник ждёт хозяина». «Если это правда, Лукас, я вернусь! И кое-кто пожалеет» – прошипел я сквозь зубы, начиная отчаянно дёргать руками. Ага. Это только в кино можно свернуть, причём почти безболезненно, себе палец и снять наручники. В жизни только шкуру обдерёшь. Видимо, кто-то услышал моё шебаршение, и дверь медленно открылась, впуская чудное видение в вышитой длинной темно-синей рубахе с длинными рукавами. Это была молодая женщина. Её тёмные волосы и лицо до самых глаз было прикрыто тонким платком. В руках у неё был поднос с двумя фарфоровыми чашками, чайничком и вазочкой со сладостями. Она поставила всё это на столик у кровати, подошла к окну и задёрнула шторы, погрузив комнату в романтический полумрак. К чёрту такую романтику! Я окликнул гостью по-английски, она покачала головой, мол, либо не понимаю, либо запрещено говорить. И что же делать? Лежать и ждать, когда кто-то ещё появится? Орать, что я гражданин другой страны дело бесполезное. Кто здесь мне поможет? Верблюд, разве что.
Какое-то время, как по мне прошли целые сутки, а на самом деле лишь несколько минут пролетело, никого не было. А затем, дверь снова тихо открылась, и на пороге появился мужской силуэт: свободная рубаха, такие же штаны и платок на голове. Большего рассмотреть не удалось. Блин, неужели действительно араб собственной персоной пришёл по моё тельце? Сердце застучало в груди испуганным зайцем, и горло сжал тисками страх. Тело напряглось, готовое к драке. Простите, товарищ Абдулла, но я не Гюльчатай и свою задницу без боя не отдам. Гость вошёл в комнату, закрыл дверь, и я отчётливо услышал щелчок замка. Он подошёл ещё ближе, протянул руку и стремительно сдёрнул с меня простыню, оставляя полностью открытым. Я не шелохнулся. Он присел на край кровати, и снова протянул руку, чтобы коснуться моего бедра. Ну, да, конечно! Я взбрыкнул ногой, что норовистый арабский скакун. Восточный гость свалился с кровати и... Вместо проклятий и воплей, я услышал заливистый и, мать твою, такой знакомый смех.
– Домбровский! – он завалился на спину, стаскивая платок с головы, и захохотал ещё громче. Смешно ему, видите ли. – Хватит ржать, шутник хренов! Я чуть инфаркт не получил.
– Сейчас, подожди немного, – всё ещё похихикивая, этот гад встал и открыл шторы. Комнату вновь залило солнце. Лукас подхватил с пола простыню и небрежно набросил на меня. Я демонстративно постучал по изголовью наручниками. Он меня проигнорировал! Лукас залез на кровать с другой стороны, улёгся на бок, и уставился на меня совершенно невинными голубыми глазами.
– Сними наручники, сволочь улыбающаяся. У меня руки затекли.
– Не успели бы за полчаса, а если и так, то я потом массаж сделаю.
– Сними!
– Сначала поговорим, а то знаю я тебя. Не успеешь оглянуться, а ты опять сбежишь, – грустно произнёс Лукас, подперев одной рукой голову, а другой, подкрадываясь к моему животу. – Я тебя так долго искал.
– Зачем? В последний раз мы очень продуктивно поговорили, у меня синяки долго потом сходили.
– У меня тоже. И, Ян, прости меня, – Лукас сразу стал серьёзным. Он уселся на постели, поджав под себя ноги. Я таким нерешительным его никогда не видел. Нелегко просить прощения, не так ли, господин Домбровский? – Я был взбешённым, не соображал ничего. И спасибо, что сумел остановить меня.
– Ты нашёл виновного?
– Пока я метался, как бешеная белка и делал глупости, Кот Баюн нашёл крота и всё решил. Это был мой секретарь. Мы были так пьяны с тобой, что не заметили приоткрытую дверь в спальню. Охрана была в своей комнате, Кот с Аней в гостиной, и Сергей спокойно прошёлся по квартире.
– Дело было в деньгах?
– Не только. Ещё были зависть и месть за то, что я не сделал его своим постоянным любовником. Мне кроме тебя больше никто не нужен. Необходимо было тебя потерять, чтобы это понять.
– А как же Анжелика? Она угрожала?
– Я послал её ещё до драки с тобой. Почти сразу. Я не первый и не последний, кто полностью меняет ориентацию, или периодически погуливает на обе стороны. Скандалы вспыхивают и гаснут. Через пару месяцев об этом никто и не вспомнил бы.
– Скандала не случилось, как я понимаю? И свадьбы тоже?
– Да я лучше на горной козе женюсь, – фыркнул Лукас. – А рот ей папенька закрыл. Спасибо твоему прощальному подарку. Материал с компроматом на Агралова пригодился. Я на следующий же день поехал к нему и заставил решить вопрос с дочерью. Куда он отправил Анжелику, я не знаю и знать не хочу, но больше она никому жизнь в столице не портит.
– Послушай, Лукас, сними наручники. Я никуда не сбегу. Да и куда я без штанов денусь-то? Ты знаешь, что извращенец? Я уже второй раз в жизни прихожу в себя голый, в наручниках и ты, как всегда, рядом.
– Так я прощён? – такое раскаяние в глазах. Сатисфакцию я получил с него ещё в Москве, но помучить немного очень хотелось.
– Ты очень близок к прощению. Мне бы ещё в душ, поесть хорошенько и тогда, возможно, я тебя окончательно прощу, – Лукас засмеялся, отстегнул наручники и принялся разминать мои запястья. Приятно! – Кстати, ты, куда меня приволок?
– Это вилла моих родителей.
– Мы на Закинфе?
– Да. Нравится?
– Да. Признаться, у меня было желание побывать здесь. Я был уверен, что ты в Москве. А откуда здесь всё это? – обвёл я взглядом убранство комнаты. Лукас довольно ухмыльнулся.
– Когда я узнал, что ты приедешь в Грецию, то вспомнил, что моя кузина Элина, дочь Андреаса, в юности увлекалась восточными танцами. Сейчас она замужем, живёт у мужа, а это её старая комната. Мы немного убрали женских безделушек, но оставили атмосферу.
– Твоя атмосфера меня до кондрашки чуть не довела. А девушка это...
– А это ещё одна моя кузина. Ты скоро со всеми познакомишься. Вечером большой семейный сбор.
– Домбровский, ты точно с ума сошёл! Я не буду с толпой твоих родственников знакомиться! Я кто для них?
– Моя вторая половина. Мама давно им всё рассказала. Она передаёт тебе привет.
– Лукас Домбровский – это предложение?
– Да. Жить вместе долго и счастливо, – тихо сказал он, и даже его пальцы на моих руках замерли.
– Да, – так же тихо ответил я. И, нахмурившись, спросил, глядя в его засветившиеся радостью глаза. – Мотоцикл мой где?
– В гараже, – быстро ответил Лукас и засмеялся. – Твои байкеры не хотели тебя отдавать. Пришлось и их прихватить с собой.
– То есть, толпа байкеров буянит на вилле твоих родителей?
– Ну, да! Весело с ними. Их Андреас утащил на рыбалку на яхте, вернуться только к вечеру, – тонко так намекая, подвигал Лукас бровями.
– Сначала в душ!
– Я с тобой?
– Со мной, – усмехнулся я. Расслабленный и довольный жизнью Лукас Домбровский такая замечательная картинка. Всю жизнь бы смотрел.
– Кстати, я забыл тебе сказать. Похоже, Котик мой и твоя Аня поладили, – весело поведал он, стаскивая рубаху и идя за мной. – Не удивлюсь, если они поженятся.

POV Лукас.

Яна я нашёл на берегу. Он лежал в тени деревьев и слушал музыку в наушниках. Я пристроился рядом, кое-кто только зелёный глаз приоткрыл, положил голову мне на плечо и снял наушники. До меня донеслись знакомые слова, спетые чуть хрипловатым чувственным голосом Наргиз:

Мы можем стать с тобою океанами
И нас разделят с тобой материками.
Мы можем стать с тобою вечно пьяными;
А может мы ангелы над облаками?

Мы вдвоём вокруг Солнца на Земле день за днём.
И под ярким самым и под дождём вдвоём!
Всё на свете вместе переживём
И когда-нибудь в один день умрём, мы вдвоём!
(Наргиз и Макс Фадеев).

– Интересный выбор, – сказал я.
– Я иногда слушаю Наргиз, а вот песни Фадеева... По большей части чушь и набор слов. Но эта песня меня заинтересовала. Сначала немного не въехал в текст, а потом... Как-то так всё просто стало. После ночи с тобой, – тепло разлилось на душе от его слов.
– Ян, а почему ты сбежал на пляж? Там тебя мои родственники ищут.
– Надеюсь, что не скоро найдут. Как ты с ними живёшь? Это же сумасшедшая семейка! У них энергии на целую электростанцию хватит. Они за три дня показали мне весь остров, малышня чуть не утопила в море, и вытащили на рыбалку. Я не люблю ловить рыбу, Лукас! – я рассмеялся, глядя на его возмущенное лицо. Он возмущался, но на самом деле был доволен. Его приняли в большую греческую семью. Шумную, весёлую, от которой иногда хотелось сбежать, но не любить которую невозможно. – Кузины и кузены всё время пытаются куда-нибудь меня утащить и что-то показать, как будто мы последний день живём, а тётки пытаются накормить. Худой я, видите ли. Я уже даже в Москву готов вернуться, а то чувствую, что скоро мой железный конь меня не сдюжит.
– У меня бумер есть, этот и бегемота выдержит, – меня стукнули локтем в бок. – Больно!
– Это за бегемота.
– У меня для тебя есть подарок, но он дома, – осторожно сказал я, усаживаясь на песок. Ян приподнялся на локтях и приготовился внимательно меня слушать. – Я выкупил у Агралова «Наутилус» и издательство. Теперь всё это твоё.
– Зачем? – резко приподнялся Ян, усаживаясь напротив меня. Я знал, что это будет тяжёлый бой, но у меня есть аргументы.
– Затем, что ты талантливый журналист. Очень талантливый. Ты сумеешь сделать так, что журнал станет одним из лучших.
– Лукас, я не управленец.
– Я найду хорошего управленца, финансиста, юриста. Да всех, кто нужен. Сейчас мои люди проводят проверку всего, что наворотила Анжелика. Твоя задача подобрать хороший персонал, с которым тебе будет удобно работать.
– Лукас, это слишком дорогой подарок. Тебе выгоднее будет продать всё, и получить свои деньги обратно.
– А твои друзья? Они ведь могут потерять работу. Кто сказал, что новый владелец оставит их на прежних местах или даст возможность развиваться. Это можешь сделать ты.
– Но...
– А если я буду твоим компаньоном? 50/50.
– Это вариант. Если я изменю концепцию, подниму тиражи и выведу в пятёрку лидеров, мы будем в расчёте?
– Согласен, – улыбнулся я. – Но не забывай об издательстве. Как насчёт того, чтобы издать альбомы фотографий? Я видел выставку в баре твоего друга и общался с байкерами. Они колоритные персонажи. Почти у каждой фотографии есть своя история. Фото плюс интересный комментарий. Это будет интересно. Как думаешь?
– Бизнесмен, что я ещё могу сказать. Повернул всё так, чтобы я сам захотел втянуться в работу. Хвалю, – сказал Ян и повалил меня на теплый песок. Рядом нежно шептались волны Ионического моря, а губы Яна шептали ласковые слова и дарили поцелуи.
P.S. : Через три года журнал «Наутилус» вошел в пятерку лидеров, заработав репутацию солидного издания. Ян сделал себе имя и вернул с лихвой мои затраты. Популярный журнал и отлично работающее издательство было плодом его потраченных сил и нервов. Но это того стоило. Мой Ян самодостаточная яркая личность, которую знают теперь и уважают многие, но он только мой. Мой любимый рыжий Проныра. Я придумывал для него ловушки, но в итоге попал в одну из них сам. Запутался в Яне, как в сладкой паутине. И на свободу больше не хочу.