50 и один шаг назад

Forty-first

Я киваю и, отстраняясь от него, иду на поиски уборной. Приходится просить о помощи официанта и мне указывают путь. Как только я вхожу туда, то тут же открываю кран с холодной водой и плещу себе в лицо, поднимая голову, смотрю в зеркало.

Почему он отрицает существование в себе хороших черт? Он уверен, что его не за что хвалить, не за что им восхищаться. Почему? Какие грехи он замаливает? Этих девушек, которых чуть не убил?

Глубоко вздыхаю, приказывая не думать об этом. Обтерев лицо полотенцем, я выхожу из комнаты, двигаясь к нашему столику. Сажусь в кресло, и Ник отвлекается от своих мыслей, поворачиваясь ко мне.

— Всё хорошо? — Уточняет он.

— Да, всё хорошо, — кивая, беру в руки приборы, чтобы показать ему, что не хочу бояться его. Хотя аппетита нет, я всё же пробую уже остывшие равиоли с грибами.

— Почему ты так хочешь найти во мне что-то светлое? — Спрашивает он.

— Потому что я знаю, что это в тебе есть, Ник, — уверенно встречаю его взгляд.

— А если нет, Мишель? Если всё это лишь прикрытие, чтобы я выглядел не таким жутким?

— Вряд ли человек будет тратить тысячи, даже могу предположить миллионы, чтобы помогать людям. И ещё, вряд ли человек, делающий это только, чтобы отбелить себя, едет ради мальчика, чтобы самолично проследить за всем. Отрицай, что ты имеешь доброту, отзывчивость и делаешь это нехотя. Только вот ты обманываешь себя, убеждая, что ты злой и жестокий. Продолжай, но я буду решать сама, как видеть тебя, — чётко отвечаю я.

— Ты так веришь в меня, — качая он головой, задумчиво смотрит мимо меня.

— Нам всем нужен человек, который будет верить в нас. Иначе для чего партнёры?

— Только для секса, — хмыкает он.

— Прекрасно, — стараюсь быть равнодушной, но его слова ударяют по внутренностям, что они сжимаются, отвергая съеденную пищу.

— Если ты поел, то, может, отвезёшь меня? — Спрашиваю, вытирая рот салфеткой и, откладывая её.

Он молчит, только смотрит на меня, впиваясь взглядом в мои глаза. Борьба. Вечная борьба с ним. Он заявляет, что это только секс, хотя сам говорит, что я нужна ему. Врёт. Хочет обезопасить себя, только вот я это вижу. И во мне ещё больше вскипает желание противостоять его тёмной стороне. Я с вызовом поднимаю подбородок и скрещиваю руки на груди, изгибая вопросительно бровь. Он усмехается одним уголком губ, а затем качает головой, отводя взгляд.