Damaged People

Вдохнуть жизнь

Сегодня тебе хочется одного — сдохнуть, а завтра просыпаешься и понимаешь, что нужно было всего лишь спуститься на несколько ступенек, нащупать на стене выключатель и увидеть жизнь в совсем ином свете.
(с)Анна Гавальда. "Просто вместе"

Хорошее дело — рука друга. Ни к чему не обязывает того, кто ее протягивает, и очень утешает того, кто ее пожимает.
(с)Анна Гавальда. "Просто вместе"

Один день, 12 часов, 47 минут и сколько-то там секунд назад закончилась война. Но вместо радости и облегчения я чувствую опустошение; я разбит, и мне кажется, что я умер вместе со всеми, но в итоге почему-то жив.
Две бутылки виски назад я послал к черту все и всех. Я не могу радоваться победе, ведь в ней я потерял почти всех, кто дорог. Да-да, остались Джинни, Рон и Гермиона, но я никого не хочу ни видеть, ни слышать. Им не понять меня.
Два дня, 7 часов и 10 минут назад пришло ощущение опустошенности и меланхолии.
Последний раз я плакал три бутылки виски назад — когда вспоминал маму и просил прощения у Снейпа.
Несколько часов Кикимер назад принес мне сигареты; сейчас в пачке осталась лишь одна, и у меня возникло ощущение, что я — как эта сигарета: вот меня окружают семья, друзья, однокурсники, а через пару мгновений я уже один против лицемерного мира.
Три дня, 2 часа и 58 минут назад я понял, что кроме малыша Тедди у меня никого нет, и что если я не перестану столько пить и курить, то он лишится и меня.
Одну бутылку виски назад я послал к черту Кингсли Бруствера и Минерву Макгонагалл. Мне не нужны их сочувствие и их жалость. Ничто и никто мне не нужен.
Четыре дня, 8 часов и 19 минут назад я потерял друга. Рон опять говорил, что я не понимаю ни его, ни его сестру, ни его семью. И что это совсем не удивительно, ведь у меня нет ни семьи, и вообще никого у меня нет. Я даже не пытался оправдываться — он ведь не поймет, что я потерял больше, чем он себе представляет.
Пять дней, 4 часа и 32 минуты назад я получил письмо от Джинни. Она писала о том, что и ей, и мне нужно время, что мы пока не будем видеться — ей нужна семья, а семье — она. Ну а я... в общем, нет.
Две пачки сигарет назад я чуть не заавадил Министра Магии с его Орденом Мерлина.
Шесть дней, 11 часов и 29 минуты назад я наконец-то осознал, что мой мир рухнул. Не просто рухнул, а разлетелся на миллиарды маленьких осколков, которые затем превратились в пыль. И сейчас я один стою на распутье — жить или не жить?
Начинался седьмой день моего затворничества, когда я почувствовал, что кто-то пытается пройти сквозь защиту дома на площади Гриммо. Сначала я подумал, что это кто-то из последователей Волдеморта, и что сейчас мой персональный ад закончится, но на пороге дома стояла Гермиона Грейнджер. Уверенным движением палочки она открыла все окна в доме, что-то приказала Кикимеру и, не обращая внимания на меня, начала собирать с кухонного стола пустые и полные бутылки виски и пачки из-под сигарет.
— Что ты делаешь? — собственный голос кажется мне хриплым и чужим.
— А что, не видно? — невинно спрашивает она и одним взмахом уничтожает все мои запасы.
— Уходи.
— Нет, я, пожалуй, останусь, — задумчиво прикусив губу, пробормотала она, осматриваясь.
— Я сказал... — договорить я не успеваю, так как в меня летят Силенцио и Ступефай.
— Прости, Гарри, но это только ради тебя, — слышу ее голос рядом с собой и чувствую, как она проводит рукой по моим взлохмаченным волосам.
— После того, что я собираюсь с тобой сделать, ты либо возненавидишь меня, либо поблагодаришь.
В ответ я что-то промычал. Я слышу, как Гермиона копается в своей сумочке, а потом чувствую, как она подносит к моим губам какой-то флакон и заставляет выпить содержимое, а потом я проваливаюсь в спасительную темноту.