Виолетта
Опять исчез.
Я выпрямилась на сиденье, упершись локтями в спинку и ожидая, пока карусель остановится. Шея затекла и болела. Меня сильно тошнило, и очень хотелось пить. Закрыв глаза и положив голову на колени, я подождала, пока карусель остановится, жалея, что вообще решила на нее сесть.
В конце концов мир вокруг замер, и, глубоко вздохнув, я встала и с трудом сошла с карусели. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло. Я заметила, что у меня расстегнута рубашка, и быстро ее застегнула.
Осмотревшись, я увидела лишь посетителей карусели, которые неспешно разбредались в разные стороны. Уверенная, что Каспар не мог далеко уйти, я начала искать его за фургонами, стоявшими неподалеку.
Мне показалось, что я услышала сдавленный всхлип. Обогнув ближайший фургон, я начала приглядываться и снова уловила слабые вздохи и хлюпанье. Я осторожно пошла на звук и увидела темный силуэт в углу, образованном стенками двух фургонов. Он был частично скрыт кучей пустых коробок. Когда мои глаза привыкли к темноте, я отодвинула коробки и меня едва не стошнило.
Там, зажатая в объятиях Каспара, умирала девушка. Ее одежда была порвана, а тело покрывали глубокие порезы. Загорелая кожа быстро серела, глаза теряли осмысленное выражение. Из покрасневшей шеи сочилась кровь.
О боже!
Он поднялся, позволив бездыханному телу рухнуть на черную землю. Принц медленно повернулся ко мне. С его подбородка капала кровь, а шея и щеки были вымазаны персиковой помадой. Вот, значит, в чем дело.
Я с трудом подавила рвотный позыв, тяжело дыша
Почему? — тихо спросила я.
Уходить не хотелось, но и подходить ближе не было никакого желания Его глаза очень быстро из алых стали багровыми, потом приобрели розоватый оттенок и, наконец, посерели, словно кожа только что убитой им девушки. Каспар нервно прикусил губу и быстро посмотрел на бездыханный труп девушки.
— Ее звали Джоанна...
— Ты знал ее имя? — прошептала я, не в силах отвести взгляд от изуродованного тела, лежащего лицом вниз на траве. Он кивнул, все еще покусывая губы розоватыми клыками. Кровь девушки засохла в уголках его рта. — Думаешь, от этого легче?
