Отпустил, представляешь?

?

антону хочется бить ледяные стены, разбивать костяшки о воспоминания, пачкать своей плазмой кровавых разводов бетонные стены с надписями «ты - ничтожество» и кричать истошно в небо, выпуская вместе с криком наружу ураганы и боль, цунами и обиду, скопившееся за долгий обет молчания и отшельничества.

антон чувствует себя жалким одноклеточным существом, бегая на перегонки со смертью, шагая по самому краю небоскреба без страховки.

может, самое время научиться летать, наконец обретая желанную свободу? возможно.

антону хочется запустить себе китов под кожу, растворить в кофе свой рассудок и утопить себя в питерских водах, увековечивая себя в памяти глупых голубей, срущих на голову всем прохожим.

антон чувствует себя искусным мастером, играя на воображаемом пианино похоронный марш шопена для себя, прощаясь с миром в сотый раз, как жалкий сгусток дерьма, иррационально прилипший к стенкам унитаза.

антон бежит по зыбучим пескам, задыхается, зажмуривает глаза до фейерверков в глазах, и падает, падает, падает.

на поле антона остается величавая королева, на стороне попова - несколько коней и сам король, запертый в безопасности. игра вновь идет не в пользу шастуна.

антон не хочет проебаться вновь. шастун слаб, но слишком горд, чтобы сдаться. а сдаваться совсем нельзя. не по-мужски как-то, неправильно, невозможно. одно сплошное не под коркой грязи собственного достоинства.

антону кажется, что его засасывает в центр млечного пути огромная черная дыра, растягивая в длинную макаронину и стирая его из временной линии, сжигая парня, словно тонкую сигарету.

тело антона гниет, а он сам лежит, словно белоснежка из ссаного гетто, в канаве, ожидая чуда, поедаемый дождевыми червями и воронами где-то за мусорными баками, за чертой, где нет времени и реальности.

по телу антона вместо крови течет раскаленная лава, кости поедают изнутри навозные жуки, дятел в сердце долбит себе уютное дупло, а сизые вороны кромсают беззащитное тело, обрамляя его чистейшими рубинами, на которые уже вовсю любуются сороки, разносящие чуму.

антон совершенно не хочет есть, не хочет что-либо делать, не хочет жить так, не хочет видеть блядского попова прямо сейчас, в своей прокуренной ангельским пением съемной квартире. парню хочется лишь лечь где-то в поле, под открытым небом, и не думать ни о чем, чувствуя вкус свободы, наслаждаясь успокаивающим мерцанием звезд.