Служивый

Связь

Стоит только обернуться на сотни километров назад; посмотреть вдаль и увидеть, как солнце встаёт над горизонтом и словно говорит:"Я здесь, мой милый друг, я тут, здравствуй!", и сразу хочется улыбаться той прекрасной-неземной улыбкой, которой одаривает нас каждый лучик света; оставить свой след на каждой странице летописи, вернуться и перечитать всё, с самого начала и до великого конца.
Горящие угли костра напоминают о закатах и рассветах, о том месте, где мечтательно пел соловей, вызывая веснушки на серых щеках. Мерцающий берег морей и озёр, бурлящие реки, поля...

Связывает, перетягивает, закрепляет, закрепляет на всю жизнь, и нет срока годности у этой веревки!..

С годами все крепче и крепче, никто не сломает и не обесценит, ведь мать и дитя повязаны узами. Ребёнок только неровно вздохнёт - а матушка стоит над кроваткой младенца, и сама она не дышит, лишь бы только не прервать сон своего чада.

Помнится мне, был я как-то в гостях у тётушки. Было мне от силы лет восемь, может быть, слегка перешло за десяток. По сути, я ещё и сам был ребёнком, но не таким, как маленькая дочка тётушки. Милая, сонная девчушка лежала в кровати и что-то тихо лепетала на своём языке, пока сама тётушка стояла в самом углу комнаты и переписывала отчёты. Я тогда ещё подумал:"Ну надо же, чем-то скушным занимаются эти взрослые!"
В это время Настасья (так звали маленькое нечто в розовых пеленках, что весело копошилось в ворохе разноцветного тряпья) уже была на самом краю кровати. Я уже было подбежал к девчушке, чтобы схватить и как следует отругать (не стоит винить меня: моё воспитание было довольно строгим), как тётушка опередила меня. Когда Настасья, перевернувшись несколько раз, готова была довольно-таки больно удариться головой о пол, её, в последний момент, подхватила на руки матушка. Настасья весело заагукала, а тётушка еле успела скрыть страх за своего ребёнка.

Она прижимала Настасью к себе, потихоньку качаясь и напевая колыбельную. Через некоторое время девчушка засыпает, и тётушка, словно дорогую фарфоровую куклу, что стоят у моей бабушки на самых верхних полках, опустила её на мягкую простынь, укрывая почти невесомым пуховым одеяльцем. И столько заботы, столько любви было в этих простых действиях, что Настасья не просто не проснулась, она даже не шелохнулась от робких действий нежных рук своей матушки. Да, матушки, и никак иначе! Насколько крепкими узами они должны быть связаны, дитя и мать, чтобы почувствовать, что твой ребёнок вот-вот упадёт и, возможно, зайдётся в плаче, сколько бы ни старалось маленькое и хрупкое сердечко.