Мерзавец

Глава 21

КОЛТЕР
— Чёрт, ты меня до смерти напугал, — она стоит около отрытой двери, которая ведёт на балкон, одетая в хлопковую футболку, едва прикрывающую её попку. И в трусиках, но я их не вижу. Это должны быть тонги (прим.: трусы, образованные соединением силуэтов стринг и викини в минимальном варианте), так как я сжёг её забавные бабушкины труселя. — Что смешного?
— Ничего, — отвечаю я. — Ты собираешься меня впустить или как?
— А у меня есть выбор? — спрашивает она.
Я ухмыляюсь и тяну её за руку ближе к себе. Нежно её целую, давая ей раствориться во мне, а затем замечаю альбом на кровати.
— Снова рисуешь? — спрашиваю я, взяв его. Кэтрин тянется к нему, но я поднимаю его вверх так, что она не может достать. — Чёрт, да ты просто не можешь выбросить меня из головы, я прав?
— Верни обратно, идиот, — рычит она сквозь сжатые зубы. — Или я закричу.
— Вперёд, — смеюсь. — Я уверен, нашим родителям понравится твой полуголый вид и зарисовки с участием моего члена.
Она смотрит на меня, потом скрещивает руки на груди, садясь на кровать.
— Отлично. Пофиг. Так или иначе, ты их уже видел, так что меня это не волнует.
— Очень разумно с твоей стороны, — отойдя к другой стороне комнаты, смотрю на картину, которую нарисовала Кейт. Я ожидал увидеть себя, но нет. — Это твоя мама?
Она кивнула, и взгляд Кэтрин заставляет меня почувствовать стыд.
— Я нарисовала её по памяти, нет, знаешь, какой я её видела в последние дни жизни.
— Это очень мило, Кейт, — «мило» — тупое слово, которое вырвалось с моего рта. Кэтрин рисует очень красиво — такой была моя первая мысль, когда я увидел один из рисунков меня.
— Я нарисовала тебя не потому, что была одержима или что-то типа того, — говорит она. Я передаю ей альбом, и она закрывает его; могу сказать по её взгляду, что она смущена.
— Нет? — спрашиваю я, приподнимая брови. — Ты ранила меня в самое сердце. Я всегда хотел себе сталкера.
Она ничего не говорит в течение минуты, и я уже не очень рад, что выбрал этот путь в поднятии настроения, но затем Кейт смотрит на меня и пожимает плечами.
— Ну, взяла прядь твоих волос для храма, который сделала в честь тебя.
Я сажусь на кровать. Кэтрин в это время прислонилась спиной к подушке, подтянув колени к своей груди. Она выглядит такой уязвимой, что хочется просто обнять её, но мне кажется это банальным, поэтому я укладываю её ноги на свои колени и кладу сверху них руки. Прямо сейчас, находясь рядом с ней, я чувствую себя комфортно.
— Это хорошо, — говорю я. — Волосы... Не так уж и плохо. Вот если бы ты сняла мерки моего члена, было бы немного жутковато.
— Чёрт возьми. У меня планы на этот вечер, — говорит она. — Я должна купить гипс в магазине.
— Гипс не очень удобный. Я предпочту шоколад.
Она смеётся, но всё это быстро проходит, и мы сидим в тишине, я не прекращаю потирать её ноги. Это ничего не значит: Колтер Стерлинг — два месяца моногамии под его ремнём — растирает ноги цыпочки и разговаривает.
— Ты часто о ней думаешь?
— О ком?
— О твоей маме, — отвечаю я, кивая на рисунок.
Кэтрин пожимает плечами.
— Она уже давно умерла, понимаешь?
— Не так и давно, — противоречу я. — Прошло несколько лет, да?
— Ага. В конце восьмого класса. Она уже была больна год, когда это произошло. Рак молочной железы. Было уже слишком поздно, когда его обнаружили.
— Мне жаль, — я не знал, что сказать.
Кейт пожимает плечами:
— Случилось то, что случилось, так ведь? Я имею виду, тебе не за что просить прощения или извинения, а тем более жалеть.
— Потом тебя отправили в Брайтон, — утверждаю я.
— Как только отец смог избавиться от меня, он сделал это, — её голос жёсткий.
Избавиться от чего-то, что тебя тяготит, — то, что мне было понятно:
— Он и Элла просто созданы друг для друга.
Она смотрит на меня.
— Что хочешь этим сказать? — спрашивает она. — Ты знал своего отца?
— У Эллы тоже было очень сильное желание избавиться от меня, как только я родился, — рассказываю. — Кто, чёрт побери, знает о том, кем был мой отец?
Кэтрин выглядит немного потрясённой:
— Ты действительно не знаешь?
— Она когда-то говорила, что он был неудачником из Джорджии, — отвечаю ей. — Когда мне стукнуло пятнадцать, я нанял частного детектива, чтобы найти его. Но моя мать узнала об этом и заплатила кому-то, чтобы тот сказал, что он является моим отцом. Думаю, она заплатила тогда много, ведь сама даже не знает, кто это.
— И никто не захотел проводить ДНК-тест?
— Нет, если ты даже не можешь выделить кого-то — спрашиваю я.
— Дерьмо. Это ужасно.
Я двигаюсь к её икре, потирая ногу, это немного отвлекает.
— Да пофиг. Это ведь не так важно, правильно? Такова жизнь. По крайней мере, твой отец её возраста и намного старше восемнадцатилетнего парня, с которыми она встречалась.
— Иногда я думаю, что мне не положено быть счастливой, знаешь? — спрашивает она. — Некоторые люди такие счастливые, но я не из их числа.
Это я понимаю. Всё время в погоне за счастьем, словно это твоё грёбаное проклятье.
— Если ты пошлёшь своего отца нахер, бьюсь об заклад, будешь счастливой.
Она подавляет свой смешок.
— Ага. Ты, конечно, прав. Так и сделаю.
— И больше не будет никакого Гарварда осенью? — спрашиваю я.
— Думаешь, что я не счастлива из-за поступления туда, — утверждает она. — Возможно, это моя мечта.
— Смешно, — говорю я.
— Возможно, я хочу пойти в Гарвард.
— Нет, не хочешь, — произношу эти слова уверенно, хотя и не должен. Я не могу знать, что на самом деле она хочет или не хочет, но делаю это. В чём точно уверен, так это в том, что она не хочет ехать в этот долбаный Гарвард и не хочет учиться на юридическом. Это не то, чего она для себя желает.
— Могу я тебе что-то показать? — спрашивает она. — Но ты не должен никому рассказывать об этом.
— Покажи мне, — она вскакивает и хватает свой альбом, достаёт что-то из него, а потом суёт мне в руки. — Что это?
— Смотри.
Я читаю письмо, и там написано, что её приняли в Калифорнийский университет.
— Это то место, куда ты хочешь поступить?
— Я хочу сказать, что этого никогда не произойдёт, знаешь? — спрашивает снова она. — Это не Лига Плюща. Но у них реально очень хорошая программа по искусству. Мой отец кожу с себя сдерёт, если я пойду на Искусство. Он скажет, что это пустая трата времени.
— Но тебя приняли, — утверждаю я. — И ты ведь пойдёшь туда, да? Должна это сделать, потому что это то, чего хочешь именно ты.
Она выхватывает листочек из моей руки и кладёт его в ящик.
— Думаю, это невозможно. И это в Калифорнии. У моего отца сердечный приступ случится. Мисс летняя стажировка в Капитолии на факультете Искусства? Я хочу сказать, что дальше ждёт меня в этой жизни... Эскизы? Это непрактично, — она пожимает плечами. — Я хотела бы себя в этом попробовать.
— Ты должна делать то, что делает тебя счастливой.
Она закатывает глаза и возвращается на то место, где сидела ранее.
— Мне не нужны советы от Мистера Жизнь-Это-Гигантская-Вечеринка, — ёрничает она. — У твоей матери много денег. Ты вообще можешь ничего не делать в своей жизни.
— Блядь, спасибо, конечно, но знаю, — говорю я жёстко.
— Я не это имела виду, — отвечает она. — Просто ты тот, кто может управлять своей жизнью сам, разве нет? Ты можешь весело проводить всё время.
— Ну, есть и другая сторона медали этого, — рыкаю я. — Это очень утомляет, и со временем ты устаёшь от этого дерьма.
— Правда? — спрашивает она. — Быть безответственным всё время не очень весело.
— Сначала ты сказала, что я ничего не делаю в этой жизни, а теперь ещё и назвала безответственным? А я уже было подумал, что мы начали ладить, как ты снова начала меня оскорблять.
Кэтрин вздыхает.
— Это была ошибка, — говорит она. — На самом деле я не имела виду именно это. Просто хотела сказать, что ты умный. И делаешь со своей жизнью всё, что захочешь.
— Как и ты, — чувствую, что мой путь кажется довольно ясным. — Я очень плохой парень сын знаменитости. Люди знают обо мне всё, что хотят.
— Так что ты хотел сказать, говоря трахать кого-то и не воспринимать близко к сердцу тот факт, что за тобой всё время следят? — она теребит свою нижнюю губу пальцем, притянув колени к груди. А я не могу перестать думать о том, как мой язык раздвигал их чуть раньше и по-хозяйски проникал внутрь, как прикусывал эти пухлые губы своими зубами.
Прошло меньше двух часов с того момента, как я её трахал, и я должен бы успокоиться. Но не могу. Я принял душ и словно вдохнул в себя новую жизнь, прежде чем прийти сюда к ней. И теперь мне прекрасно видны её трусики, скрывающие сочную киску между бёдер.
— Тебя, — отвечаю я, потянув её за лодыжки, таким образом притягивая к себе ближе.
Она смеётся и заправляет свои волосы за ухо.
— Ага, конечно же. Но ты знаешь, о чём я спрашивала.
— Конечно же, знаю, — подползаю к ней и начинаю тереться о её тело твёрдым членом, она в ответ хихикает и кладёт руки на мою грудь.
— Не так быстро, — говорит она. — Пока не ответишь, ничего не получишь.
Я целую её, прикусывая нижнюю губу, мои руки ложатся на её плечи.
— Что тебе сказать? — переспрашиваю я. — Здесь не о чем говорить. Я хочу тебя. Никогда не прекращу тебя трахать. Вот это я хочу.
— Я серьёзно.
— Как и я, — запускаю руки под её рубашку, провожу ими по её животу, пока не достигаю груди. Без лифчика. Соски затвердели, и я стону, когда сжимаю их, наблюдая за её выражением лица. Поза Кейт слегка меняется, а глаза закрываются от наслаждения. — Так значит, ты не хотела бы трахать меня, если никто не узнает об этом?