Первое, что чувствуешь, когда разгорячённая кожа касается снега, это неприятное жжение. В данный момент тишина окутывала все пространство. Сильная метель бушевала у меня над головой, и на коре деревьев я видела синий слой инея. От меня прежней мало что осталось. Сейчас я наблюдала за жизнью другой полуголой и жутко напуганной версией себя. Поначалу идти мне было не так тяжело, но затем я споткнулась о ветку, скрывшуюся под белым слоем снежинок, из-за чего я поранила ногу, и каждый мой последующий шаг сопровождался болью.
Огромные горсти рыхлой замершей воды рассыпались вокруг меня, попадая на кожу. Из-за резкой смены температуры захотелось вскрикнуть: до того было неприятно. Поднимаюсь и опираюсь на руки. Мне казалось, что мое тело уже сравнилось с температурой ледяного окружения. Теперь же, пройдя вглубь леса, не тронутые никем снега доставали мне до колена. Возможно, это могло порадовало меня, если бы я была одета или находилась возле дома, в который могла бы в случае чего забежать.
Переставлять мои тонкие обнаженные ноги в такой толще зимних осадков становилось все труднее. Снегопад усиливался, и я слышала завывания ветра, который бросал снег мне в лицо и не переставал подгонять меня. Я постоянно падала, чувствуя, как болят мои ноги. Я вставала снова и снова, но с каждой минутой я все больше становилась похожа на ледышку, которая не способна самостоятельно передвигаться.
Подавленность и отчаяние давили на меня не меньше, чем давила бы лавина. Еще немного, и последние остатки силы, да и желания идти дальше в поисках тепла, исчезнут. Вот тогда я буду похожа на одно из множества длинных деревьев вокруг меня. Мороз уже замкнул на мне оковы, невидимые цепи, я уверена, так и бренчали бы. Силы угасают так же стремительно, как у подбитой птицы. Точно так же вниз лечу и я и точно так же, как птица, уже не могу встать. Я где-то читала, что смерть от переохлаждения достаточно легкая. Для начала мышцы начнут сжиматься вокруг шеи и плеч, ноги и руки начнут дрожать от холода в последних попытках согреется. А чем дольше я буду находиться в таком состоянии, тем быстрее начну терять память и рассудок. Начинается нехватка кислорода.
А затем ты словно засыпаешь, умираешь во сне и не чувствуешь ничего больше. Я, наверное, сейчас где-то на грани потери рассудка. Как только я закрываю глаза, а затем снова разжимаю веки, темнота охватывает меня.
Подскакиваю, чувствуя блаженное тепло, исходящее от ткани. Я была готова вздохнуть с облегчением, различая силуэт своей комнаты и мягкий матрас подо мной. Тяжело дышу, начиная тереть глаза. Я всегда так делаю, когда чувствую усталость. Ноги болят после моего долгого похода, но скоро они начнут отогреваться. Понимаю, что по ногам струится вода, и, тут же подняв одеяло, я провожу рукой по коже. Они сырые и холодные, словно на них только что растаяли снежинки.
— Эй. Ты чего? — лохматый голубоглазый парень прикасается своей горячей ладонью ко мне и сразу же одергивает, а мне так и хочется потянуться к теплу. — Ты как айсберг. Если не холоднее.
— Дэнни, — произношу я, поймав его удивленный взгляд.
— Да что с тобой происходит? Подскакиваешь, как кипятком ошпаренная, — он осторожно и медленно опускает ладони на мои ноги, начиная немного согревать их.
— Это все сны, — мотаю головой я, пододвигаясь к нему ближе.
— Страшные? — парень запрокидывает мою голову, заглядывая в глаза. Его голубые, как спокойное море глаза пожирали меня любопытным взглядом.
— Не совсем, — я опускаю взгляд, избегая зрительного контакта, — я просто забываю, что это сновидение. Меня бросает в разные ситуации. Сегодня я была в лесу, снег доставал до колен, — я показываю пальцем ,где примерно был снег, проводя невидимую линию на коже ног. — Жуткий мороз. Я борюсь там за свою жизнь, но сдаюсь слишком быстро, что считаю абсолютно нормальным.
— Да, согласен, сдаваться в таких ситуациях возможно и нормально, но то, что они тебе якобы снятся, не очень, — мотает он головой, недовольно хмурясь.
— Но я понятия не имею, из-за чего они появились, — говорю я, упираясь лбом в грудь парня.
— Где-то читал, что для того, чтобы избавиться от них, нужно найти причину их возникновения, — его руки обвивают мои плечи, прижимая к себе. — Началось это совсем недавно.
— Ты сказал, что я якобы спала. Что ты имел в виду, Дэнни? — он лишь кивает на настенные часы. — Мы ведь легли спать совсем недавно.
— Ага, и так каждую ночь. Прикрываю глаза, понимаю, что ты почти заснула, и в этих случаях есть два варианта развития. Первый, что ты правда заснула, а второй, что ты подскакиваешь, как это было сейчас. Первый вариант чаще, но второй более волнующий. А еще ты всегда ледяная.
— После валяний в снегу? — усмехаюсь я, — Думаю, если бы ты пробыл на морозе столько времени полуголый, то уже не был бы столь горячим.
— А ты в курсе, что люди редко что чувствуют во снах?
— Ага, или чувствуют, что давно забыли, — делаю глубокий вдох, — Ну или можно сказать, что это чистое внушение, что, скорее всего... Я не знаю.
На следующее утро, когда солнце перестало красться по подоконнику, уже ненадолго зависнув в небе, все были обеспокоены странными сновидениями.
Небо было чистым. Снег ровной и изящной линией простирался на нашей улице, украшая крыши домов и дворы наших соседей. Мои сожители и по совместительству друзья уже уплетали недавно приготовленный завтрак. Дэнни сидел рядом со мной, как обычно поглядывая в мою сторону, но в этот раз его взгляд был обеспокоенным.
— Так тебе снова приснился кошмар? — подала голос блондинка с зелеными глазами.
Эллен была одной из самых язвительных пассий моего лучшего друга Томми. Но если уж тебе довелось стать для нее настоящим другом, то будь уверен, что это надолго. И сейчас она уже печатает что-то в поисковик на ноутбуке.
— Может быть, это сонный паралич? — хмурится Томми, поправляя черные очки на своей глубокой переносице.
— Томми, сонный паралич – это когда мышцы парализует до сна, — Эллен закатывает глаза, как всегда она поступает, если Томми ошибается.
— Сомнамбулизм? — хмурится он, поглядывая то на экран, то изучающим взглядом на меня.
— Она же не совершает что-то во сне, — фыркает Дэнни. — Она просто резко вскакивает.
Обнимаю пальцами белую кружку с нелепой надписью. Тепло, исходящее от нее, приятно проходит сквозь кожу. С такими ужасами я возненавидела холод.
— Это скорее «ночной ужас», — голос Эллен быстро оседает. — Это чаще психологическое. Резкие действия, вскрикивания, состояния сильного страха при пробуждении. Причем это моментальные пробуждения из фаз глубокого сна.
— Да, такое бывает, но довольно редко. Возможно, что скоро они станут чаще появляться, — Дэнни слабо улыбается мне, кладя руку на плечо.
— И как сделать так, чтобы они пропали? — с надеждой в глазах спрашиваю ее я.
— Я знаю только про детей, — печально говорит она, массируя свои ладони. — Человек находится в состоянии шока, а значит, он может нанести травму себе или другим, еще он не помнит сна.
— Но я не только помню сон, я готова поклясться, что я чувствовала, как снег прикасается к коже, — мое тело невольно содрогается при воспоминании о прошлой ночи.
— Парасомния, — вдруг произносит Томми. — Это точно вызвано психическими заболеваниями.
— Я не могу найти подходящего объяснения, что с ней творится, — это было сказано не мне, она обращалась к Томми.
Томми поднимает на меня свои карие глаза, выражающие недоверие. Неужели мой лучший друг не верит мне? Внутри словно Мойры обрезали некоторые нитки, отвечающие за эмоции.
— Ничего, — киваю я, в кривой усмешке опуская глаза, чтобы эти двое не увидели моей обиды. — Вы не обязаны мне верить.
— Может, стоит записаться к психологу? Или еще куда-нибудь? — пожимает Эллен плечами.
— Я не еду с катушек, — встаю я из-за стола, оставляя недопитый кофе в кружке.
Все мое тело напрягается, когда я оказываюсь на улице, потрясенная событиями последних недель. Тогда я и подумать не могла, что стану страдать расстройствами сна, а мои лучшие друзья и любимый человек будут ставить под сомнения мои слова.
Дэнни почти сразу же выходит из дома, накидывая на меня теплый зеленый пуховик. Люблю, когда меня не забывают и проявляют заботу. Наверное, именно этим он меня и поразил в самое сердце.
— Ты обижаешься? — задает он очевидный вопрос, мягко прикасаясь к моей руке.
— Разве это не заметно? — вскидываю брови, резко развернувшись к нему. — Я обижаюсь на то, что Томми не поверил мне.
— Томми просто пытается быть похожим на Эллен.
Меня всегда возмущало, как спокойно он говорит о нем. Особенно когда я знаю Томми десять лет, а он только два года и то после знакомства со мной.
— У меня иногда складывается впечатление, что ты очень недовольна его выбором.
— Ты не прав. Мне нравится Эллен, очень нравится. Просто иногда он забывает о том, что я – его друг, и это задевает.
— Ну, ты, когда постоянно была со мной, тоже забывала о нем, — Дэнни жмет плечами, раскрывая руки для объятий, куда я с удовольствием падаю. — А еще они вдвоем слишком умные и ищут только верные и логические решения.
— Это с обеих сторон неправильно, — я мотаю головой, зарываясь в его куртку. — Ты же мне веришь?
Получаю робкий поцелуй, оставшийся на моих губах. Улыбаюсь, ликую в душе. Можно было бы предположить, что он лжет ради моего спокойствия. Но я предпочитаю верить ему.
— И как мы решим мои кошмары? Точнее ужасы, — поправляю я саму себя.
— Загуглим? — хмурится он, говоря это на полном серьезе. — Хоть что-то может да поможет.
— Ты хоть что-то сможешь сделать сам, без поисковика? — хмурюсь я, смотря на него без энтузиазма.
— Да, заварить кофе, например, — его пальцы крепко обхватывают мое запястье, сжимая, и он начинает затаскивать меня в теплую атмосферу дома.
Эллен, я догадываюсь, обиделась на меня из-за своей ранимой натуры. Они вместе с Томми смотрели телепередачи. Может быть, до их ушей уже дошел наш разговор с Дэнни. Хотя и у брюнета, сидящего рядом со своей девушкой, был обвинительный взгляд. И тут есть два варианта. Возможно, он сам на меня обиделся или обиделся из-за своей возлюбленной.
Дэнни отпускает меня. Его добрая натура просто не позволяла бы не решить конфликт чем-то более разряженным. И пока он шутит в гостиной, опираясь на диван, я начинаю подниматься наверх. И первое, что приходит на ум, — это начать рисовать. Всегда отвлекает, когда карандаш или кисть с краской создают что-то необыкновенное. На стенах нашей с Дэниэлом комнаты множество фотографий его авторства и столько же моих рисунков.
Срываю немного помятый лист, на котором видны лишь начатые очертания человека. Вставляя наушники в уши, включаю музыку, рука начинает вырисовывать линии. Мрак сочился на бумагу из моей фантазии, пока все мысли были сконцентрированы на любимом деле. Оглядывая почти законченный вариант, улыбаюсь, анализируя демона, взмывающего к небу, единственного, кого еще не коснулась тьма. Тёмная фигура разметала взмахом крыльев орду людей под ним.
Моя новая работа вновь оказывается приклеенной к зеленой стене скотчем. Начинаю толкать почти сточенный до основания любимый карандаш, он катится вверх, но затем снова возвращается к моему пальцу.
Слышу неприятный прерывистый звук — клекот, доносящийся с окна. Удивленно вскинув голову, я замечаю пернатого на подоконнике. Его грозные глаза изучающе смотрели на меня. Так мы и смотрели друг другу в глаза, ожидая хоть каких-то действий. Гляделки продолжались до тех пор, пока я не решилась подняться со стула и медленно подойти к окну. Его острые когти царапали деревянный подоконник, когда он передвигался по нему от одного края к другому, словно это была ветка для него. Когда расстояние между нами сократилось до нескольких шагов, он закричал, расправив крылья. Я ожидала, что хищная птица нападет на меня, поэтому я сразу закрыла руками лицо. Но атаки не произошло, можно было вздохнуть с облегчением. Орла уже не было на окне. Ринувшись к нему, я увидела птицу, улетавшую прочь. Странное поведение птицы меня не напугало, но озадачило.
Следующий день я провела в одиноком выслушивании лекций в колледже свободных искусств. Я была вялой, уставшей и подавленной. Все мои эмоции после вчерашнего дня было сложно описать такими скудными выражениями.
Я увидела немного опоздавшую Эллен. Поправив волосы, она села рядом со мной. И хотя девушка улыбнулась мне, ее взгляд выражал недовольство.
— Как ты провела эту ночь? — интересуется она, поворачиваясь в мою сторону. Я не смогла уловить никакой точной интонации, которая была бы ей присуща.
— Без сновидений, — пытаюсь скопировать ее интонацию, хотя нотки обиды всё же просачиваются в мой голос. — Послушай, Эллен, я вчера столько всего прочитала. Но не нашла ничего точно описывающего мой случай. Что-то одно подходит от одного термина, что-то от другого.
— Хочешь сказать, что это совершенно другое? — вижу, как ее рука останавливается, переставая писать.
— Допустим, что это «ночной ужас» и жутко странный «сонный паралич», — опускаю глаза в пустующую по записям тетрадь, она полна набросков.
Один из моих любимых это тот, где девушка в темном плаще держит в одной руке сверкающий окровавленный меч, а в другой голову своего врага. Этот рисунок я тоже захотела повесить в комнату, но потом почему-то передумала.
— Такого просто не может быть, — недоверчиво фыркает она. Единственное, чего я сейчас хочу, это их веры, а для этого мне придется их убедить.
— Я хочу, чтобы в этот раз ты мне поверила. Ты постоянно веришь только тому, что, по твоему мнению, логично. Поверь мне на слово, — начинаю закипать от злости, сжимая руку в твердый кулак. Это раздражало, что я не могу получить банальной поддержки. Внутри меня медленно, но верно начинает закипать злость.
— Допустим, я верю тебе. Как я могу помочь тебе?
— Я задаюсь тем же самым вопросом, но ты же умнее меня. Придумай что-нибудь.
Эллен сразу же вскинула брови. Её лицо выражало сразу несколько эмоций, среди которых было удивление вперемешку с восхищением.
— Я думаю, мне стоит изучить книги своей матери, — она томно вздыхает. — Но я не уверена, что там будет нужная тебе информация. Надеюсь, я смогу хоть что-то достать.
— Думаю, стоит позвонить бабушке, — я пожимаю плечами после напоминания о Миссис Уотсон.
— Она же у тебя работала психологом?
— Да, — киваю я, наконец-то переводя взгляд на профессора. — Почему-то она всегда говорила, что я должна была пойти по ее стопам, если не моя мама, то я.
Боковым зрением замечаю странное движение, которое было похоже на быстро проскочившую около меня тень. Всматриваюсь в окружение профессора, рисующего что-то на доске.
— Наверное, показалось, — тихо шепчу себе под нос.
Но странное ощущение, будто здесь ещё кто-то есть, меня не покидало. Кто-то в этой комнате был лишним.
Черные рога и бездонные глаза. Я вижу каждую нарисованную мной деталь. Его глаза, скрывающиеся под тенью, смотрели прямо на меня.
— Анна, — позвала меня Эллен приглушенным голосом.
— Что? — когда я перевела на нее взгляд, стало легче, будто эта... фантазия исчезла. Реалистичная иллюзия исчезла.
— Что ты там разглядела? — с такой кривой ухмылкой спросила она, кажется, и правду задумавшись о моем психическом здоровье.
— Просто показалось.
В машине Эллен, как обычно, пахло елью. Девушка отбирала у нас всех минут десять от времени, поправляя макияж, но даже в это время никто не проронил ни звука. Тишина моментально окутала всех; Дэнни распутывал наушники, а вот Томми уже пританцовывал в такт музыки. Это было одновременно утомительно, но по-своему успокаивающе. И тут я слышу, как мотор машины начинает гудеть, и мы трогаемся. Песни Эллен играют на весь салон; замечаю, как Дэнни смотрит на нее и начинает делать громкость своей музыки еще громче. От Томми и Дэнни идут непонятные звуковые волны, смешавшиеся в одну, в самом салоне играют еще громче мелодии подруги.
Тянусь, чтобы сделать звук тише, но тут Эллен делает это за меня, медленно останавливаясь около нашего дома. Вижу ее растерянный взгляд, направленный на наш почтовый ящик. На нём сидел сидел, наблюдая за нашей машиной. Как только Эллен вышла из нее, птица, расправив свои крылья, метнулась ввысь.
Эллен задумалась на пару секунд, но быстро вышла из этого состояния, открывая дверь и подходя к дому. Как только я оказываюсь на улице, не успокаивавшийся ветер решил закинуть мне в лицо снежинки. Рядом со мной оказался Дэнни.
— Ты в порядке? — задает вопрос он, внимательно смотря на меня.
— Да, — твердо отвечаю ему, поднимая голову, заглядывая в голубые, как замершее озеро глаза.
— Странно, это я про орла, — показывает он пальцев в сторону черного ящика, блестящего на солнце и выделявшегося на белом фоне.
— Я его вчера видела – сел на окно.
— И ты об этом не рассказала? — здесь он сделал паузу, пока приближался к моему лицу, теперь его взгляд стал настолько рассудительным, что создалось впечатление, будто он решает задачи в уме. — Видела ли ты еще что-то странное?
— А я должна была? — он удивился, хотя и было ощущение, словно он знает о последней лекцией с Эллен.
Прохожу мимо, не желая продолжать разговор, который, скорее всего, двинется в неправильное русло. Случайно задеваю его плечом, не произношу слова извинения, наверное, Дэнни мог расценить это как приступ злости и обиды.
В доме царила спокойная атмосфера, в гостиной работал телевизор, показывая Эллен картинки ее любимого сериала, Томми что-то творил на кухне. Скорее всего, он готовит салат.
Поднимаясь наверх, я уже набирала номер своей бабули. Надеюсь, что мне не придется долго ждать и что я ее не побеспокою. Она всегда была моей лучшей подругой, и, пожалуй, единственный ее минус заключался в том, что она желала, чтобы я пошла по ее стопам. Но на том конце все продолжались беспрерывные гудки.
В своей комнате я чувствую себя защищенной. За ее пределами я перестаю понимать, что со мной происходит. Не думаю, что и здесь я это осознаю, но мои глаза не встречаются с недоверчивым взглядом друзей.
Но еще больше меня завораживает новый рисунок. Что бы я не пыталась себе внушить...
Он был там. Аккуратно провожу подушечками пальцев по рисунку, мысль в голове, что фантазия ожила, крепко засела у меня в голове. Но она казалась мне такой безумной, я находилась где-то посередине между реальностью и шизофренией.
— Ты как? — слышу я голос Дэнни за своей спиной.
— Как у тебя это получается? — поворачиваю голову к нему, не убирая рук с листа бумаги.
— О чем ты? — он хмурится, его тон голоса понизился, став более зловещим.
— У тебя всегда получается так легко читать человека, Дэниэл, — его глаза излучали искреннее удивление, когда я назвала его полное имя. — Ты делаешь это с такой легкостью, как будто человек — это детская книжечка с картинками. Ты сегодня спросил меня про странные вещи да с такой уверенностью, что точно увидел их моими глазами.
— Я не знаю, — жмет он плечами. — Я просто интересуюсь тем, что меня волнует.
И вот опять его этот внимательный и изучающий взгляд, который моментально превращается в беззаботный.
— Что тебя беспокоит? — Дэниэл подходит ко мне, присаживается. Посмотрев на рисунок, он откладывает его.
Его ладонь ложится мне на плечо.
— Мне казалось, что я вижу его, — я указываю на демоническое существо, произведенное из моей головы.
— Его? — парень кивает в его сторону. — Наверное, довольно зловещее зрелище.
— Не то слово. И просто... — выдыхаю, решаясь все рассказать. — Я говорю себе, что этого не было было, что у меня просто разыгралась фантазия. Я чувствую себя таким психом.
— Ты не псих, — мотает он головой, нежно целуя меня в висок.
— Откуда знаешь?
— Ты сама говорила, я читаю людей. Так вот я не читал в книге под названием «Анна», что главная героиня этого романа – психически неуравновешенная личность. Многие дети придумывают себе воображаемого друга, пишут Санте.
— Но они же дети, — мой опустошенный взгляд заставляет его снизить энтузиазм.
— А ты не шизофреник, — его горячие пальцы касаются моих скул, нежно приглаживая нижнюю губу. — Когда я тебя встретил после расставания с твоей первой любовью.... Поверь, у тебя был такой же взгляд, но стоило мне тебя узнать, как ты преобразилась. У тебя всегда была богатая фантазия, не зря твои руки смеют творить такое.
— Фантазии, перенесенные на бумагу, не становились явью, стоящие возле доски, — сказанные им слова заставляют меня разворошить старые воспоминания.
— Я думаю, что они и не становились реальностью. Просто ты устала, — и хотя я понимала, что верить таким банальным утешениям глупо, я сдалась. Верить во все эти мифы про усталость, стресс, было гораздо удобнее, чем выискивать что-то глубже.
— Это все усталость. Я просто устала, — передразниваю его тон и замечаю кривую ухмылку. — Хм, довольно просто, возьму на заметку в качестве отмазки.
Он медленно отходит от меня, пока я могу лишь изобразить милую влюбленную улыбку. Он смотрит в окно на снежный пейзаж, хоть и не такой впечатляющий. Вид открывается на внутренний дворик, немного касаясь маленького парка. Освещение в комнате днем напрямую зависит от этого окна, а сейчас солнечные лучи отображаются от белоснежного снега.
Обвиваю тонкими руками его талию, прижимаюсь к нему, втягивая его запах. На самом деле Дэнни ничем особо не пах, разве что стиральным порошком. Но в такие моменты мне и моему обонянию могло причудиться что угодно от цитрусовых до шалфея. Когда этот несносный парень рядом, то хочется одного – прижаться к нему, на благо, он никогда не противится.
Поцелуй, оставленный им на моих губах, – словно манящая перспектива забыться о своей проблеме и, как птице, улететь от нее. Но он был настолько быстр, что я мигом возвращаюсь на землю, не успев расправив крылья. И вот я опять в его объятиях, в пучине голубых глаз.
