Мы же братья

68

А на следующий день, едва отойдя от ощутимого похмелья, Чонгук собрал самую свою маленькую спортивную сумку, отсалютовал пустому коридору общежития и улетел в родной Пусан.
Вчера в коридоре около ванной всё так и закончилось признанием лидера Джину: из гостиной странным восьмиконечным существом вывалилось нечто, что вскоре было идентифицировано как Юнги, почти волоком перемещающий по нулям пьяного Чимина до комнаты. Пришлось отойти друг от друга. Чон незаметно сбежал в свою комнату, а Тэхён так и не пришёл потом к нему. И не то, чтобы он ждал его. Наоборот, голову снова заполнили всякие неприятные мысли. Слышать признание Мона и смотреть в глаза человеку, которому сам признался, но взаимного ответа так и не получил…
В самолёте (решил добираться по воздуху, чтобы сэкономить время) Чонгук много думал о старших. Думал о лидере и Джине, за которых искренне от души был счастлив. Много думал о Юнги. Присмотревшись, понял вдруг, что он довольно трепетно заботился о Чимине. Чимине, который ничего не знал до сих пор ни о младших, ни о старших, который в силу своей наивности не видел ничего в упор. И теперь Гук, наоборот, был уверен, что Шуга ничего ему и не скажет. Он будто старался оградить, прикрывал его, как Мон прикрывал глаза Джину во время танца Чонгука.
Чон думал и о Хосоке. Старался без мата, но получалось не всегда. Он думал о том, что совсем перестал понимать этого хёна, о том, что надо бы поговорить уже с ним по-человечески. Что надо бы сделать это сразу после возвращения в Сеул.
Дома Чонгук пробыл ровно двое суток.
Нечасто выдавался шанс задержаться дома подольше, а вот так, на полных два дня – это вообще было впервые с дебюта.
Атмосфера дома была непривычной.
Чон отвык уже от своей комнаты, отвык от дороги к дому, поросшей сорняками, от собаки своей отвык. Отвык от родителей, которые теперь смотрели на него, как на взрослого, и разговаривали тоже как со взрослым.
- Ты уверен в своём решении?
Чонгук смотрел в глаза своему отцу уверенно, не тушуясь, не сжимая плечи. Открыто и прямо. Он считал, что сам вопрос задан некорректно, хоть и обоснованно.
- Я уверен в своих чувствах.
Отец на него не кричал, ни разу даже рукой не замахнулся (хотя Гук и предполагал такое с его стороны), он только смотрел на своего сына немного оценивающе, оглядывал ширину его плеч, хорошо заметные даже под свободной футболкой грудные мышцы, всматривался в его потерявшее все детские черты красивое лицо.
В конце концов, он только мотнул головой – та самая, известная фанатам привычка Чонгука, которую он перенял именно от папы – и усмехнулся, горько немного, но не зло:
- Эх, такое добро пропадает. Девчонки бы…
И обнял Чона крепко, даже слишком крепко, силы много, наследственность никуда не деть.
И это было и внезапно, и ожидаемо одновременно. Глубоко внутри себя Гук всегда знал, что с его родителями будет проще. Они моложе, они в ногу со временем, да и Пусан – не колхоз, как-никак «южная столица». Ему всё ещё было отчаянно неприятно за то, что им вообще пришлось столкнуться с этим, но упорству и прямолинейности его научили именно они.
И Чонгук обнимал отца в ответ, безмолвно благодаря за понимание, за принятие его выбора.
Мама, его вечно молодая мама (которую фанаты на его выпускных фото даже принимали иногда за одноклассницу), только улыбалась сдержанно, закармливала Чона горами домашней еды, вкус которой был, конечно, самым лучшим на свете, и всё осторожно, невзначай так расспрашивала «когда же вы приедете к нам вместе». Чонгук обещал, что «как только, так сразу», а сам холодел от мысли, что его мама будет как прежде обнимать и тискать за щёки Тэхёна, зная, что они… воспринимать это было пока слишком дико.
По дороге в аэропорт, папа разрешил порулить на его машине, а когда провожали, мама всплакнула коротко всего разок, пообещав, что на следующий концерт в Корее они обязательно приедут.
Эти два дня дома зарядили Чонгука какой-то странной энергией. Какой-то немного неправильной, вроде, ничего ведь хорошего в том, что его родители переживали, не было, тем не менее, весь путь обратно, в самолёте, и потом в машине приехавшего за ним менеджера, Чон не мог избавиться от ощущения внутренней радости, облегчения… и воодушевления. Казалось, он теперь готов горы сворачивать!
Внешне он был убийственно спокоен, но внутри буквально полыхал от уверенности в своей силе и правоте.
В общежитие он вернулся утром.
Эта атмосфера, витающая вокруг него, казалось, была почти физически ощутима. Он отдохнул, он решил эту острую проблему с родителями, пережил, пожалуй, самый тяжёлый разговор в его жизни, и теперь ощущал себя так, что смог бы взлететь, будь у него крылья.
Впрочем, они у него есть. Сидят сейчас, скорее всего, в комнате рядом с гостиной, втыкая в очередное аниме, или спят без задних ног…
Первым делом, скинув с плеча сумку, Чон заглянул в гостиную. Он ещё на пороге заметил, что в общежитии непривычно тихо, словно все остальные тоже разъехались. Тем не менее, в комнате он увидел одну из самых очаровательных и редких картин.
Юнги сидел на диване, развалившись, с каким-то непривычно-удовлетворённым лицом и листал что-то в телефоне. Головой на его коленях, лицом в потолок, лежал Чимин и, похоже, спал. Чим был в больших наушниках старшего – Шуга купил их ещё год назад и очень ими дорожил – а провод от них как раз тянулся к гаджету в руках репера.
- Привет. – Тихо поздоровался макнэ.
- Вернулся? – Поднял голову Юнги.
Чон кивнул и перевёл взгляд на его колени:
- Спит?
Хён отрицательно помотал головой.
- Кто ещё дома? – Спросил Гук.
- Только мы… и твой.
Чон сдержал улыбку на это местоимение, но всё-таки не постеснялся спросить.
- Хён, скажи честно, а ты сам не..? – И очень многозначительно скосил взгляд на Чимина.
Шуга заломил бровь, но ни смущения, ни злости в его ответе слышно не было.
- Даже если тебе что-то и могло показаться, то это не так. Чимини - тот единственный, о ком я могу заботиться, не подавляя в себе рвотный рефлекс. И мы по девочкам. Оба, Чонгук, поэтому даже не думай на меня или на него так смотреть.
Гук улыбнулся шире, облегчённо выдыхая. Слава богам, хоть кто-то в их голубятне остался нормальным. Теперь ему даже было неловко, что он спросил. Эти двое всегда вели себя нормально, но он просто не мог не узнать. Ведь вокруг в последнее время творилось такое…
- Как съездил? – Просто спросил Шуга в ответ на его улыбку.
- Отлично. – Гук усмехнулся. – Считай, что мне теперь официально можно.
Старший кивнул, и дёрнул щекой, словно вспомнив что-то. И Гук вдруг тоже вспомнил.
- Хён, а ты мне всё же не хочешь рассказать, что у вас там были за тёрки с Хосоком по поводу меня и Тэ?
И Шуга слабо нахмурился, снова утыкаясь взглядом в телефон.
- Я тебе уже сказал, поговори на эту тему с самим Хосоком.
- А если я не хочу с ним, хочу с тобой?
Юнги посмотрел на него удивлённо.
- Да с хрена ли?
- А с тобой легче.
- Уверен?
- А если я тебя прижму где-нибудь в углу? – Ухмыльнулся макнэ.
Шуга зашипел угрожающе:
- Только попробуй!
- Ну окей, а если прижму Чимина? Он ведь даже ничего не поймёт, а я буду продолжать, пока ты не расколешься.
На лицо старшего было страшно смотреть. Казалось, он сейчас начнёт плеваться ядом, но, вместо этого, он странным образом обмяк и скривил губы:
- Ну хорошо. Я расскажу тебе, и пусть чёртов Хоуп получит от тебя по своей вечно улыбающейся морде. Но не сейчас. – Он посмотрел вниз. – Давай позже, вечером.
Чонгук улыбнулся совсем уж откровенно широко и тихо прикрыл дверь гостиной, напоследок бросив:
- Прибавь Чиму звук.
И ушёл обратно в коридор за сумкой.
Сегодня было пасмурно, над Сеулом висели тяжёлые тучи, вот-вот собирался дождь. Чонгук почувствовал, как над городом парит ещё по дороге от аэропорта, а когда подъехал к общежитию, на горизонте уже собирался густой грозовой фронт, пахло озоном.
Он был одет сегодня в нетипично для себя узкие джинсы и длинную белую футболку в облипку, и уже очень хотел переодеться в привычные свободные вещи, но перед этим слишком хотел увидеть ЕГО.
Тихонько открыв дверь и заглянув в комнату Тэхёна, Гук с удивлением понял, что старшего там нет. Немного поразмыслив, он двинулся к своей комнате. Похоже, придется сначала всё же переодеться.
И как только он отворил свою дверь, то тут же замер на пороге.
Тэхён был у него.
Чонгук туго сглотнул и перевёл дыхание.
Его хён сидел на его кровати, сонно потирая глаза – только что проснулся. На нём была лишь его длинная футболка, задравшаяся сейчас, бесстыдно оголяющая бедро, а на самой кровати…
- Ты спал с моей тренировочной футболкой. – Не вопрос, утверждение вместо приветствия.
Ви дёрнулся, резко поворачиваясь в его сторону. Испуганно.
- Гукки…
- На моей кровати с моей футболкой.
- Я… - Тэ быстро оглядел «место преступления» и скомкал футболку макнэ у себя за спиной.
Можно подумать, это что-то изменит, когда младший уже всё увидел.
Чонгук сделал шаг в комнату, прикрывая за собой дверь, и медленно оглядел старшего с головы до ног. На самом деле, глубоко внутри ему хотелось подпрыгнуть, взвизгнуть от радости и повиснуть на шее хёна, рассказать ему всё, поделиться новостями. Собственно, он и планировал так сделать, как только увидит старшего.
Но увидев его здесь… Он спал в его постели, уткнувшись лицом в пахнущие Чонгуком простыни, в пахнущую Чонгуком одежду. Да он же сто пудово дрочил тут, дрочил на его запах, комкая между ног одеяло.
Гук неторопливо стянул сумку с плеча и мягко опустил её на пол. Тэхён проводил её взглядом с опаской, словно не зная, чего ожидать теперь, и весь поджался.
- Гукки, не злись, я из душа…
Чон пошёл на него.
- Чонгу… я, правда, даже всегда с чистой головой!
Тэ сел задницей на свои пятки, разворачиваясь к макнэ, выставил руки вперёд, защищаясь.
- Ну честно.
Чонгук огладил собственные предплечья, сжимая руки в кулаки, подходя уже вплотную к кровати.
Ви задушенно прошептал:
- Гукки, только не бей!..
И Чон снёс его просто навзничь, уже по ходу сдирая с него футболку.
Тэ забарахтался, заверещал под ним, и Гук с упоением заткнул его рот поцелуем, глотая изумлённый стон, слизывая его языком, цепляя зубами.
Старший не сразу сообразил, что вообще с ним делают, и только когда Гук безапелляционно раздвинул его ноги коленом, попутно одной рукой расстёгивая свою ширинку, замер, округляя глаза, и закрыл рот руками.
- Гукки… Старшие…
Чон коротко вскинул взгляд на его уже совершенно не сонное лицо и приспустил джинсы с боксёрами вместе.
- Поэтому советую тебе оставить руки там, где они есть.
Ви покраснел, зажимая рот сильнее, и скосил взгляд вниз. Напоролся сначала на стоящий член Чонгука. Сразу видно, очень скучал. А потом и на свой, который начал отзываться предательски быстро. Вены на его руках вздулись – он продолжал оставаться в прекрасной форме – и Чон только понадеялся, что он себя не задушит.
Пожалуй, надо будет уже купить, наконец, нормальную смазку, - успел подумать Гук, влажно облизывая свою ладонь, а потом растерял моментом все мысли, толкнувшись бёдрами в замершего окончательно Тэхёна.
Хоть тот и растянут, совсем без подготовки ему больно. Чонгук понимал. Очень хорошо понимал, трезво, насколько вообще мог сейчас соображать. Он застыл, железно сдерживая себя от любых движений, и сконцентрировался на щекочущем ощущении от ползущей по виску капле пота.
Тэхён смотрел прямо в него расширившимися до предела зрачками, а его брови подрагивали, он едва контролировал лицо. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, глаза в глаза, а потом ладони Ви медленно поползли вниз.
- Я… не сдерживайся, Гук, я вчера… я так скучал…
И Чон медленно выдохнул, переваривая его низкий голос. Значит его хён не просто дрочил, этот маленький дьявол…
И Чонгук просто отпустил себя, а Тэ снова вдавил ладони в свой рот, пропуская успевший вырваться короткий вскрик.
Гук не торопился, он лишь втрахивал своего развратного хёна в собственную кровать с такой силой и амплитудой, что та жалобно ныла под ними, грозясь развалиться в щепки. Тэхён только всхлипывал беспомощно себе в руки, стараясь хоть немного развернуть таз, чтобы попасть в нужную точку.
Чонгук не давал. Он с последней их встречи ни разу не прикоснулся к себе, а его нетерпеливый хён и правда был слишком хорошо растянут сегодня. Это только подначивало проучить его сильнее. Гук специально избегал нужного угла и только ухмылялся, бросая взгляды вниз – телу Тэхёна было по барабану – его член стоял железно.
Тэ запрокинул голову, открывая абсолютно мокрую от пота шею с заострившимся кадыком, а Чонгук не выдержал и размашисто прошёлся языком по влажной коже. Тэхён пах его шампунем и сексом. Не снятая футболка сразу прилипла к груди старшего, и Тэ что-то сбито забормотал в руки, мотая головой в стороны. Чон прикусил зубами его ухо и понял, что член хёна сейчас был плотно зажат между их животами, а его ноги начали дрожать.
Хрена с два он так быстро кончит!
Гук резко вышел из него и отстранился, вставая на колени. Ви содрогнулся всем телом, выгибаясь, но кончить не смог, не успел. Он посмотрел на макнэ затравленно, убрал руки и сцедил долгий выдох сквозь сжатые зубы.
- Я устал. – Просто улыбнулся Чон, наклоняя голову вбок.
Тэ зажмурился, тяжело сглатывая, а потом открыл вновь глаза.
И он ведь мог бы и разозлиться по-идее, или попросить ещё…
Но Тэхён только облизнул языком и так влажные губы и низко прохрипел:
- Могу отсосать тебе.
А у Чонгука просто перемололо внутри всё в кашу. Даже вот так, едва не кончив, он всё равно предлагает то, что в первую очередь доставит удовольствие Чонгуку.
Чёртов Тэхён!
- В следующий раз, - небрежно бросил младший и судорожно, дрожащими руками начал стягивать с себя джинсы с бельём. Тэ всё ещё дышал тяжело. Он прикрыл глаза, и сжал пальцами одеяло под собой, а когда открыл, чуть не подавился собственным языком.
- Что ты творишь?
Чонгук заломил было бровь, но потом не удержался и выгнулся со стоном назад. Он стоял над Тэхёном, широко расставив колени, и растягивал себя своими пальцами.
- Гукки…
Вообще-то он и не собирался сегодня так, но в присутствии хёна крышу рвало напрочь. Хотелось всего и сразу, хотелось быть в нём, чувствовать его в себе, ловить его стоны и самому стонать от наслаждения, хотелось бесконечно меняться местами, изнемогать от его члена в заднице и от его широко разведённых ног под собой.
Хотелось Тэхёна целиком. Себе.
- Твоя очередь, - пробормотал Чонгук, задирая майку до груди, а потом медленно опустился на его бёдра, хмуря брови от тянущего ощущения в заднице.
Тэхён просто смотрел на него, как на ненормального, но вскоре закусил губу и его шея напряглась.
- Чёрт, Чонгук, что же ты делаешь…
- Что хочу, то и делаю, - выдавил Гук, - а теперь двигайся, мать твою!
А его второй раз просить и не надо было.
Тэхён трахал быстро и несдержанно, как-то скомкано, судорожно вцепляясь в бока младшего. Он дышал мелко сквозь зубы, а его мышцы груди выглядели так, что хотелось кончить прямо на них – вздутые, идеальной формы, блестящие.
Чонгук закусил собственные согнутые пальцы и просто мычал, откинув голову, стараясь оттянуть оргазм подольше. В отличие от него, Тэхён с каждым ударом бил точно по простате. Он чувствовал, что его майка стала почти насквозь мокрой и облепила торс, как вторая кожа. Тэ царапнул сквозь ткань его соски и Чонгук сипло застонал.
Долго он так не сможет!
Гук опустил вдруг голову, и снял руки Ви со своей талии. Тот замедлился, вглядываясь в его лицо, а потом и вовсе остановился, тяжело дыша.
- Сколько ещё оргазмов ты собрался мне сегодня обломить? – Почти неразборчиво прохрипел он.
Его тело под Чонгуком заметно дрожало, а член внутри очень ощутимо пульсировал. Похоже, он и правда был на подходе.
Гук наклонился, медленно целуя его, без языка, но так влажно пошло, что Тэ вновь впился в его бёдра пальцами.
Макнэ отстранился на пару сантиметров.
- Переворачивайся.
В добровольно-принудительном, естественно, порядке.
Брови Тэ взлетели вверх, а Чон встал с него (от пошлого звука хён вздрогнул), и подтолкнул в плечо, поторапливая. Старший с дрожащим выдохом поддался, и уже через пару секунд сам Чонгук задыхался от вида своего хёна: тот стоял на коленях, глубоко прогнувшись, а его грудь вжималась в матрас. Он смотрел на макнэ из-за плеча выжидательно, расплескав чуть отросшие светлые волосы по простыне, а его задница…
Нет, не существует в мире такой выдержки, которая справилась бы с этим. И Чонгук не справился.
Он вошёл в него с коротким выдохом, уверяя себя, что может ещё сдерживать свой голос, но Тэ развязно вильнул бёдрами в стороны, а языком медленно мокро обвёл губы по кругу, и прикрыл глаза…
И Чонгук не смог. Он вошёл в рваный нестройный ритм, быстрый, жадный. Тэхён впился пальцами в подушку над головой, и его глубокий стон густо прокатился по комнате, утопая в мягкой постели под ними.
Всё просто пошло по звезде. И ничего не знающий Чимин тоже. Звуки в комнате стояли такие, что ни у кого не осталось бы сомнений, что здесь происходит.
Чон поддерживал хёна под бёдрами около паха, потому что тот совсем ослаб и буквально разваливался под ним. Его покрасневший растянутый вход плотным кольцом обхватывал член, слишком туго, слишком… слишком.
Чонгук зажмурил глаза, он уже чувствовал, что подходит, что вот-вот, но так хотелось ещё хоть немного. Тэхёном невозможно насытиться, невозможно наесться. И дело не только в его теле, полном фетишей, не только в его характере, полном сюрпризов. Дело в его отдаче, в его откровенной такой отзывчивости, открытости. Это такая тяжёлая наркота, от которой отказаться смерти подобно. И хотелось отдавать ему, отдавать всё, чтобы в ответ он награждал своими потрясающими, удивительными реакциями. Чонгуку понадобилось столько времени, чтобы хён, наконец, перестал скрывать их…
Тэ заметался.
Он выгнулся ещё сильнее, буквально распластываясь по кровати, он уже не стонал, он тихо изнывающе поскуливал куда-то в простынь, скребя ногтями изголовье кровати. Чонгук сменил угол и жёстко проехал раз за разом головкой прямо по простате. Целенаправленно.
Тэхён жалобно взвизгнул и задрожал, задрожал телом, голосом…
Чонгук сорвался первым.
Он плохо запомнил, как он кончал, как Тэ выл под ним, чувствуя толчки спермы внутри себя. Плохо помнил, как рывком развернул старшего к себе лицом, как сосал у него до тех пор, пока тот не испачкал ему всё лицо, рот и грудь, как в чёртовом порно, как Ви целовал его потом, жадно смешивая сперму со слюной.
Потому что это было уже даже не так важно. Потому что счастливее быть уже просто нельзя было. Потому что Тэхён стонал его имя, когда кончал...
В коридоре после душа Чона перехватил очень нервный и дёрганый Юнги. Серьёзно, его глаз заметно дёргался, без шуток.
В следующий миг Чонгук оказался в комнате (вечно открытой) лидера, и был бесцеремонно прижат к стене.
- Кроме друг друга совесть поиметь не пробовали?!
Шуга был весь красный и шипел очень убедительно.
- Мне пришлось выгнать Чимина в ванную, сказав, что от него воняет. Он обиделся!
- О, Юнги-хён, что бы мы без тебя делали?
- Объясняли бы своему общему лучшему другу, какого чёрта месите друг другу задницы!
Чонгук надулся было, хотя понимал, что хён, безусловно, прав.
- Прости. Правда, извини, Шуга-хён, не сдержались, честно.
Юнги отпустил макнэ, раздражённо запихивая руку в карман джинс, и отвернул голову в сторону.
- Короче, не буду тянуть, и скажу всё, как есть.
Чон не сразу даже понял, о чём тот, а потом вдруг весь напрягся.
- Хосок уговорил меня поспорить с ним на два миллиона вон, что вы с Тэхёном трахнетесь.
Чонгук открыл рот, не понимая. Он ослышался?
- Точнее, не обязательно именно трахнитесь, а что между вами возникнут отношения. Выходящие за пределы фансервиса.
- Когда? – Только смог выдавить Чон.
Юнги нахмурился, он всё ещё не мог посмотреть в лицо макнэ.
- Весной. Не помню точно, в середине, наверное.
Чонгук медленно перевёл дыхание. Сердце как-то неприятно сдавило. Словно засверлило что-то внутри.
- Зачем ты так, хён? Зачем поспорил?
Шуга поморщился и поднял взгляд на Гука.
- Зачем? Да затем, что я был сто, нет, двестипроцентно уверен, что такого не может быть! Ну это же вы! Как вообще можно было подумать, что между вами…
Юнги громко выдохнул, закусывая губу, а Чонгук, в общем, его понимал. Да он на его месте так же без задней мысли согласился бы на такой бредовый спор. Тогда. Весной.
- Я склонен подозревать, что Хоуп в самом начале приложил некие усилия, чтобы выиграть этот спор… - Тихо сказал хён. - А потом вы и сами уже справились.
И Чонгук задумался на секунду, припоминая, хотя задумываться было особо нечего. И так всё сложилось вдруг в один стройный ряд, в логическую цепочку.
- Когда вернётся Хосок? – Спросил Гук только.
- Завтра вечером, он на каких-то тренингах там по хореографии.
Шуга вздохнул, запуская руку в волосы, а второй сжал плечо макнэ.
- Если захочешь вмазать ему в лицо, передай и от меня ещё один такой же. Два лимона, в рот мне ноги...