Sweet creature {H. S.}

12.

- Мам, ты у меня самая лучшая.

- Чего тебе надо, подлиза?

- Гарри Стайлс предлагает мне поехать с ним в Париж.

- И ты спрашиваешь моего разрешения, потому что..?

Делаю вид, что глубоко оскорблена.

- Мам!

- Ты не спрашивала меня, когда вы с Аароном поехали в Германию, пока мы с Джона были в Болгарии.

Упс.

- Так его зовут Джона! - сразу же одёргиваю себя. - И это, вообще-то, не то, что я хотела спросить. Как ты узнала?

- Ну, я думаю, Аарону нужно думать, прежде чем выкладывать фотографию с подписью: "Мы в блядском Берлине, завистливые ублюдки!" и вести прямые эфиры из гримёрки бойз-бэнда, которым ты одержима, если он хочет сохранить приватность.

- Оу.

Блядский Аарон со своим блядским рвением всё фотографировать.

- Ага, - кивает. Затем её глаза загораются любопытством, и я понимаю, что могу паковать чемоданы. - Итак, чем ты приманила британца к своему каблуку?

- Просто родилась, - откидываю волосы назад, пародируя див.

- Всегда знала, что моё дитё уцепит знаменитость к себе в поклонники. Я бы не родила другого.

Закатываю глаза. Скромность - точно не конёк нашей семьи.

- Так вот, Париж. Гарри уже летит в НЙ. Мы выезжаем завтра, нас не будет пять дней или около того. Мне нужно, чтобы ты дала мне денег.

- Ты не будешь тратить деньги, если летишь в город любви с миллионером, Астрид.

Цокаю: - Мам, это ужасно меркантильно! Я позволяю Гарри лишь платить за билеты и отель, потому что это его идея, но во всём остальном меня будет содержать моя пополненная кредитка.

- Он ведь мужчина.

- И мы не женаты, - напоминаю, - чтобы я могла жить только на его деньги. Я не для этого встречаюсь с ним, мам. Он очень классный, и я... - вздыхаю, сердце начинает быстро биться. - И я так боюсь влюбиться в него по уши.

Если я не уже.

- Моя девочка, - мама умиляется, прикладывая ладони к щекам. - Это такое сильное чувство - юношеская влюбленность. Всё бы отдала, чтобы пережить это снова.

- Твоей влюбленностью был папа?

- Твой папа? Нет, это был парень, моя первая любовь, первое серьёзное чувство, с которым я встречалась с пятнадцати до девятнадцати. Его звали Сэм, и он был таким красавчиком! Все девушки сохли по нему, но он выбрал меня, и это были самые замечательные отношения в моей жизни.

- Почему вы расстались?

- Он переехал в куда-то в Германию, и со временем наше общение подошло к полному нулю. Он перестал пытаться, я тоже не видела в этом ничего перспективного. Не было никакой драмы, это просто было прекрасно.

- Ты любишь его до сих пор?

- Конечно, я люблю, но уже не так, как раньше, потому что я не видела его больше двадцати лет. Первая любовь - она ведь на всю жизнь, милая, её не забывают.

- Ты никогда не думала, что было бы, если бы вы встретились сейчас? Или бы нашли силы в себе тогда?

- Я думала об этом каждый день до появления Джоны. И это ударяло по мне, потому что мои чувства к нему невероятны. Это ранило, но сейчас я в порядке.

Я никогда не слышала эту историю. Она такая трагично-восхитительная.

Обнимаю женщину, что дала мне всё и даже больше, и понимаю, что ни за что на свете я бы не променяла свою семью на кого-то другого.

И даже этого блядского Аарона с его блядским рвением всё фотографировать.

***

- Привет, малыш.

Дыхание щекочет мне шею.

- Блядский Аарон, блять, не мешай мне и моей заднице отдохнуть, ты, тупое мерзкое жив- о боже!

Слышу смех и открываю глаза, видя не блядского Аарона, а блядского Гарри,  мать его, Стайлса, стоящего на коленях перед диваном, на котором я спала.

- Никогда не сомневался в твоей женственности и нежности, детка.

Неловко улыбаюсь - это правда: нецензура, определённо, мой конёк. Но мне гораздо проще выразить себя подобными словами, а не мямлить и быть дохуя загадочной, чтобы все гадали, какого хера творится у меня в голове.

- Ты готова к лучшей неделе в твоей жизни? - подмигивает.

Я широко улыбаюсь и киваю.

Конечно, блять, я готова, это ведь херов Париж.