Любовь к невольнице

Глава двадцатая часть первая

Зайдя в дом, Гермиона с яростью скинула с себя руку Малфоя. Но не тут-то было. Он снова упорно вцепился руками в её бок, на что Гермиона, снова незамедлительно скинула их. Малфой тут же со злостью схватил её за руки, да так, что она чуть не взвизгнула. Насколько была сильна его стальная хватка. Эта безмолвная, свирепая борьба длилась бы очень долго и Гермиона, осмелев, со всей силы толкнула Драко в грудь. Под наспех застегнутой рубашкой, местами проступила кровь, блондин отступил. Тем самым она выиграла себе несколько минут форы и свободное от Малфоя личное пространство. Молча наблюдавший Теодор благоразумно не влезал, все же не оставляя попыток словесно их образумить. Но никто его даже не слышал. Гермиона двинулась к лестнице, но Малфой перегородил ей путь, учащенно дыша, он быстро расстёгивал пуговицы на рубашке.

>— Что ты делала на улице? И кто этот смазливый ублюдок?

Властно спросил Малфой стальным голосом не терпящим возражений, немного утихомирив учащённое дыхание.

Гермиона, не удостоив его и взглядом, молча пошла в гостиную. Желая скорее избавиться от его общества и испепеляющего взгляда. При виде Малфоя у неё шли мурашки по всему телу. Внутренности так же как и раньше скручивались в тугой узел. Заставляя трепетать. Но она все время твердила про себя, — «Он мне не сделает больно. Не сделает.» Блондин пошёл следом за ней, молниеносным движением выбив ладонью графин с алкоголем со столика. Следом полетела немногочисленная посуда. Гермиона стояла у окна, непроизвольно вздрагивая от каждого звенящего звука, швыряемой посуды.

>— Остановись, прошу. Давайте решим все мирно! Вы разбудите Джинни и Блейза.

Драко перевёл обезумевший взгляд на взъерошенного и изрядно растерянного Теодора.

<tab>— Отвали, Нотт!

<tab>— Нет. Пока ты не успокоишься, я не отвалю, ясно! Ты не держишь себя в руках, Драко. У тебя открылись раны.

<tab>— Сьеби в свою комнату, Теодор!

Спокойным, но зловещим тоном произнёс Малфой и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Блондин вперил безумные, почти чёрные глаза на Гермиону. Она трепетала. Все так же боялась, что он снова поднимет руку. Изобьет. Унизит. Заставит лишиться достоинства и воли. Но виду не подавала. С того момента, как они аппарировали из поместья, Гермиона постоянно твердила себе, что она Грифиндорка. Что шляпа не ошиблась распределяя её на факультет сильных, смелых, самоотверженных, честных и всегда идущих до конца. Внушала себе, что не боится. Что сможет выстоять, вытерпеть и не прогнуться под это чудовище. Гермиона отважно подняла лицо и посмотрела на него. Впервые, за долгое время дав волю своим эмоциям, не страшась. Внутри неё поднимался немыслимый гнев. Безудержная злость на этого человека. За все его отвратительные поступки, начиная с Хогвартса, заканчивая жестоким измывательством и неоднократным физическим насилием. Он упивался её бессилием. Её унижениями. Пользовался ею. Но в конце концов, сам того не желая, попался в ловушку. Гермиона посмотрела на него другими глазами. Его раны кровоточили. Малфой стоял сжав кулаки, пронизывая уничтожающим взглядом, буквально трясясь от злости и ревности. Совсем недавно девушка поняла, что Малфой в неё влюблён. Он перестал быть жестоким. Все чаще он проявлял ласку и даже заботу.