ХЕНТ (БЕЗУМЕЦ)

20

Целый день ходил Вардан по деревням, разыскивая Дудукджяна. На его расспросы отвечали, что видели молодого человека в высоких сапогах, в европейской одежде, в широкополой шляпе, с посохом в руках и сумкой через плечо. И все в один голос называли его «хентом».

Под вечер Вардан вернулся в дом Хачо, так и не разыскав Дудукджяна.

Один из пастухов Хачо рассказал Вардану, что он видел приезжего господина в соседней деревне, где его окружили крестьяне-турки и били. Узнав в нем гостя своего хозяина, он спас его от остервеневших турок.

— Я ждал этого... — проговорил Вардан тихо и спросил:

— За что же его били?

— Не понял я, в чем было дело, — ответил пастух. — Хотел было посадить его на осла и проводить домой, но он отказался, говоря: «И пешком дойду». — Как он дойдет, когда ему все кости переломали?

Это известие очень огорчило Вардана; он знал силу палки турецкого крестьянина, в особенности, если она обрушивалась на армянина.

— Где ты оставил его? — спросил он.

— На полдороге. Он шел, едва передвигая ноги.

Только зажгли огни в доме, как явился Дудукджян, усталый и в грязи с ног до головы. Вардан ожидал, что он сейчас же расскажет о побоях крестьян, но Дудукджян даже не намекнул об этом, только на лице его было написано глубокое отчаяние.

Дудукджян улегся в углу комнаты, подложив руку под голову.

— Не одолжите ли мне табаку? — спросил он Вардана, — у меня весь вышел.

— Сейчас, — ответил Вардан и подал ему табачницу.

Дудукджян дрожащими руками скрутил папироску и закурил.

— Настоящий сфинкс, чистая загадка этот народ!— говорил он словно сам с собою. — Как ни ломай голову, как ни изучай его, все же не узнаешь, каков он. Этот народ или не имеет истории или же уродливый продукт ее.

Он замолчал и начал пускать изо рта густые клубы дыма, точно хотел вместе с дымом рассеять тоску, давившую душу.

Вардан тоже молчал и смотрел на взволнованного юношу глубоко сочувствующим взглядом. Он напоминал Вардану бабочку, которая, кружась вокруг свечи, старается потушить огонь своими крылышками.

В комнату вошел Хачо, а вслед за ним собрались и его сыновья. Наступили сумерки. Все сели за ужин, Крестьянин ужинает рано, чтобы пораньше лечь и пораньше встать на работу.