И только

часть 7

  Дверь в спальную комнату распахнулась.
- Привет, - она услышала тот самый нахальный голос. Драко уверенно вошел в комнату.
- Какого...Что ты тут делаешь, Малфой? – подскочила Гермиона с кровати, бросая на неё книгу.
- Ты так и не забрала палочку. Я подумал, что тебе она все-таки нужна, - съязвил он.
- Отлично. Только убери эту нахальную улыбку. Отдай мне палочку и убирайся, - процедила Гермиона.
- А где же «спасибо, Драко, и что бы я без тебя делала? О, мой любимый, давай взамен я отдамся тебе прямо здесь...», - корчил рожи Малфой.
- Спасибо, – отрезала она. – А теперь отдай палочку и убирайся, - настойчиво повторила Герми. Он, что, прочитал её мысли?
- Мне не дает покоя вчерашнее... - Драко сделал шаг к ней. - То, что произошло вчера. Я все никак не могу унять свои мысли, - слова растворялись в воздухе, затуманивая мозг Гермионы. Он подходил все ближе и ближе, контролируя взглядом каждое её движение. Он подошел вплотную к ней, чуть ли не дыша ей.
- Дай мне руку, - он протянул ладонь.
Гермиона недоверчиво посмотрела на него и положила свою ладонь в его. Раздался хлопок и они трансгрессировали.
Через секунду они оказались под крышей астрономической башни. Ветер завывал ещё сильнее, ливень вовсю издевался над деревьями. Только Гремучей иве все было нипочем. Гермиона не успела оглядеться – Драко потащил её вниз, под лестницу. Он повернул налево так резко, что Гермиона едва миновала стоявший за угол огромный комод. Гермиона здесь никогда не была. По потолку ползали пауки, сплетая в углах тонкие паутины. Свет сюда почти не проникал, а только задевал своими редкими лучами эти паутины. Они прошли в тесную комнатушку, больше похожую на кладовку для швабр. Стали рядом, вдыхая воздух через силу. Слишком тесно, слишком душно.
- Ты же обещал все забыть, - прошептала Гермиона, едва ли не касаясь его губ.
- Я не могу... - он поцеловал ее.

Его губы обрушились на нее, и она ударилась головой о стену. Еще раз, медленно и крепко, он прижался губами к ее губам, и она замерла. Он снова отстранился. На целую секунду дольше, чем надо. И он прижался к ее губам еще один раз. И ее рот открылся для него, позволил ворваться, почувствовал влажный жар его твердого языка. Она коротко, резко застонала, когда его рука вцепилась ей в волосы, и он потянул ее назад, все сильнее прижимаясь. Это было наказанием, отчаянным, диким, безумным. Зубы вонзились в ее нижнюю губу, сильно и жадно. Он втягивал ее в рот и высасывал острую, сладкую кровь, выпуская только для того, чтобы попробовать верхнюю, почувствовать, как она дрожит, угрожает, просит не останавливаться. И он не мог остановиться, пробуя ее язык, прижимая свой рот к ее рту, свой язык... глубже и глубже.

Она чувствовала, что теряет голову. Кровь пульсировала, а сама она словно растворялась, боясь открыть глаза, рукой вцепившись в его рубашку, притягивая к себе, а он прижимался к ней. Она растворялась в стене, а он просто въедался в нее. Он опять укусил ее, еще сильнее, жадно, в порыве стыда и безумного гнева. Ее вскрик потерялся в темноте его рта. Он обхватил ладонями ее лицо, грубо и жестко, и она не могла пошевелиться, да и не хотела. Это не может быть просто поцелуем. Мысли неслись с дикой скоростью, бились в голове, разбивались на миллион осколков, каждый из которых выкрикивал ее имя, ее чертово имя, и им обоим был нужен воздух, так сильно, потому что он не мог дышать, он был так зол, что хотел задушить ее хотел чтобы она сломалась. Сломалась. Сейчас, пожалуйста... Он опять припечатал ее к стене, прижимаясь к ее губам так сильно, что она могла расколоться, потому что хотел, чтобы она разбилась, сломалась...все, что угодно, только бы не останавливала его. Внезапная потребность почувствовать на себе ее руки. Где-нибудь. Где угодно. Неспособный думать ни о чем другом, он затеребил застежки мантии. Она умирала от страха. Желание и ужас. Хотела. Он рванул рубашку так, что полетели пуговицы. Она растерялась. Он взял ее руки, крепко обхватив пальцами запястья, и рванул к себе.
Это слишком просто. Просто всегда бывает только то, что неправильно. Все плохое, вредное, то, о чем потом жалеешь. Он прижал ее руки к своей груди. Глаза закрыты. Прерывистое, резкое дыхание. Ее ладони. Здесь.

Он дышит... почти задыхается под ее тяжелыми вспотевшими ладонями, распластанными по его гладкой коже. И её затопило мучительное, оглушительное ощущение. Это невыносимо прекрасно. Это электричество ненормально. Тут что-то не так. Что-то в нем слишком отличалось. И она не могла оторваться. Только сильнее вдавила пальцы в его тело и почти приникла к нему лицом, почти вдохнула запах его кожи, смотрела на нее с таким изумлением – безумным, паническим, безнадежным.
Он дернул ее за запястья, притянул еще ближе. Сильнее. Яростное дыхание, жесткие серые глаза под светлой челкой... Руки по обе стороны от головы. Он держал ее. Он вдохнул её взгляд, и потом – опустошающее прикосновение. Мощное и ослепительное ощущение его губ на губах.
Он еще раз посмотрел ей в глаза. В последний раз – в поисках чего-нибудь, чего угодно, что приказало бы ему остановиться. Но она знала - бесполезно. И он наклонился, помедлил и приник губами к ее шее.
Выпустив ее запястье, он рассеянно провел рукой по шелковой маячке и накрыл ладонью грудь.Запрокинул её руки вверх и стянул мягкую ткань.
Эта грудь, так великолепно вздымающаяся, торчащая, безумная, и живая, и кричащая под темным атласом...

... его руки оставили ее грудь, двинулись ниже, резко скользнули по пылающей коже вниз,стянув шортики, и по бедрам - вверх. Голова гудит и кружится от тихих стонов. И все ее тело кричало «да». Изнеможение, опустошение, смешанное в обломках тел, его губы отрываются от ее кожи ... они движутся вверх, к шее... жгучие, пылающие – все время ...прикасаются к подбородку, потом ближе... Быстрые, решительные, бешено, невыносимо желанные - коснулись ее губ, их рты столкнулись...
Миг безумия, жуткое недоразумение и эти тонущие, удушающие, неимоверно возбуждающие губы... Она едва могла дышать. Его звериные стоны, сплетающиеся языки, рот, приникший с такой силой, что саднил прижатый к стене затылок. Его зубы вновь вонзились в ее губу, и боль... бешеная пляска языков... та же боль, как в тот, самый первый раз... вернулась со всей жестокостью, острые, запретные зубы, втягивающие ее губу к нему в рот.
...ее кожа. Он не мог справиться с дрожью в руках. Его горячий, бешеный язык, казалось, только что обжигавший глубины ее рта, теперь скользил по подбородку. Одно плавное движение языка, чертящего влажную дорожку, и - такое же медленное – пальцев. Она никогда не слышала, чтобы он дышал так быстро, так громко, так хрипло, резко. Вместе. Слившись. Губы, пальцы, языки и дыхание, так много возбужденного дыхания. Необходимость. И все.

Он еще никогда не ощущал ничего столь горячего, неотвратимо открытого и ... Она чуть вскрикнула, подавила крик, дико выгнула спину и прижалась к нему...
Его грубое и влажное дыхание на шее.

Теперь он смотрел на нее. На обнаженную пылающую кожу. Глаза закрыты. Ее глаза ... так опасно, так близко к ее тесной, нежной плоти. За дрожью, под тяжелым и грязным дыханием...Она пошатнулась и резко оттолкнула его от себя так, что он рухнул на пол. Она легла на него, прижимаясь всем телом.
Она жадно впилась в его губы, запрокидывая его руки вверх, закрывая волосами свет. Она нежно поцеловала его в шею, обволакивая руками его тело. Стало слишком жарко. Он не смог больше дышать. Он поднялся, усаживая её на колени и притыкая к стене. В бешеном порыве он содрал с неё остатки белья, жадно прижимая к себе. Но внезапно он встал. Она удивлённо взглянула. Он рывком сорвал штаны и снова притянул её к себе, загребая её густые волосы в руку, словно хотел повелевать ей. Поцелуи, один за другим...Сплетенье рук, сплетенье тел, сплетенье душ...в том же порыве она расцарапала ему спину, он до боли сжал её грудь. Она обняла его за плечи. Он смотрел на нее. Жаждущий. У него перехватило дыхание, когда ее пальцы скользнули по грязной щеке. Прохладная мягкость.
Горячее, влажное, жгучее безумие прокатилась внизу живота, рванулось по бедрам, вдоль, между ними, как бешеное животное.
И медленно – его губы все так же прикованы к ее вздымающейся груди, бедра начали поддаваться, двигаться, медленно, впуская, сдаваясь. И, стоило им приоткрыться, он грубо втиснулся между ними, прижался к ней так сильно, что член взорвался бешеной пульсацией, и он застонал, так низко и глубоко, что стон отозвался вибрацией в их телах... жадные, безумные мысли... она здесь, так близко...
Из горла вырвался звук. Отчаянный. Безумный. Низкий, полузадушенный, потому что... это очевидно... она не хотела, чтобы он видел. Не хотела, чтобы он понял, какая она горячая, и мокрая, и созревшая – и готова. Его грубое и влажное дыхание.
Она не понимала, что делает. Гермиона закрыла глаза. И провела губами по его губам, легко, чуть касаясь. Он перестал дышать, застыл под ее отчаянным теплом. Гермиона опять прижалась губами к его губам, и они раскрылись, язык скользнул ей в рот, прошелся по нижней губе. Это чувство. Почему так нуждалась в нем. Гермиона не остановила его. Ей это было нужно. Невыразимо нужно. Почувствовала, бесстыдно захотела большего. Каждый сводящий с ума миг их объятия. Громкое тяжелое дыхание на жестком полу. Больше желания. Меньше осторожности, с каждой секундой все меньше. Решайся, давай. Она чувствовала. Ее голова мотнулась из стороны в сторону, когда он провел выше бедра. Он зарычал. Двинул пальцем быстрее, потом еще и еще. Исступленное наслаждение. Упоительно. Бесстыжее, жгучее, пульсирующее наслаждение. Бесстыдная жажда его. Задыхаясь...


-Почему ты такой? Ты же можешь быть добрым, я знаю...- Гермиона с нежностью провела по его волосам. Они лежали на раскиданной по полу одежде.
- В темной стороне есть что-то соблазнительное. Я не буду нервничать из-за того, что мне придется играть плохого парня остаток жизни. - Драко лукаво улыбнулся и легко поцеловал её.
- Это так нелепо. То, что мы с тобой делаем. Так неправильно. И правильно одновременно, - она села, обхватывая руками колени.
- Я соврал тебе. – Гермиона в недоумении посмотрела на него. – Про наш разговор с Забини. Я соврал, мы тебя не видели. Это правда, ты мне нравишься, - он взял её за руку и с нежностью посмотрел в глаза.
- Это я уже заметила, - рассмеялась Гермиона и легла напротив него, поддерживая голову рукой. – Но если ты хоть кому-то скажешь, - внезапно серьёзно заявила она, - я тебя убью. И самое главное – где моя палочка?
Драко засмеялся.
- Я тебе её отдам только в том случае, если ты мне пообещаешь, что будешь встречаться со мной, – официальным голосом сказал он. - Тайно, конечно, - подмигнув девушке, добавил Драко. Гермиона ничего не сказала, только нежно улыбнулась и поцеловала Малфоя, обхватывая его голову руками.