AnyWay |Larry Stylinson|

•AnyWay•

Согласитесь, много в жизни происходит не так, как хотелось бы. Я бы сказал, что очень многое. Но именно это "многое" даёт нам то, что есть сейчас.
Иногда это польза, иногда вред, но всегда это приводит к хорошему. Что бы ты не начал, что бы не затеял, чтобы не сотворил ужасное, всё равно всё закончится так или иначе хорошо.
Хорошо для тебя, для окружающих, не важно. Главное - хорошо.

Вы любите солнечные дни? Я - терпеть не могу. Они солнечные, они светлые, они счастливые. Противно.

Луис шёл по улице с ужасным настроением. Отвратительным. И знаете что? Правильно делает. А чему радоваться-то? На улице солнце, начало мая, много людей на улице. Паршиво.

Но парню приходится идти. Сегодня нужно идти на театральное, а Томлинсон не хочет пропускать занятия, ибо это единственное, что иногда радует его.

Он любит носить маски, любит скрывать свою личность, поэтому когда он впервые пришёл на занятия в 14 лет, он назвался Ричардом Блэком. Почему? Интерес проявляется к персоне гораздо больше, когда почти не знаешь её, согласитесь.

Но долго Томлинсон не пробыл Блэком. Через месяц на родительском собрании его мать выдала его настоящее имя. Луи не злился, он понимал её. Должны же взрослые хоть когда-нибудь быть тупыми и не понимать своих детей.

Зайдя в здание, Томмо нагнулся, развязывая, а затем снимая старые кеды. Старые - всегда любимые. Далее всё по списку:

• Оставить куртку в гардеробе.
• Расписаться в альбоме посещений.
• Подняться на второй этаж и найти кабинет в котором должно быть занятие.
• Зайдя внутрь, сесть на мини-сцену и начать растягиваться.

Да, пожалуй это всё. Томлинсон сидел и тянул носки, нагибался и разрабатывал стопы. У парня ошеломляющая растяжка. Такая, что сами бальники из соседнего зала завидовали.

До начала занятий ещё около двадцати минут, а паренёк был уже готов. Осталась только речевая разминка. Это будет фиаско.
Если с техникой, пластикой и детальным исполнением у Луи всё прекрасно, то голос...

Его почти не было и это было одной из причин того, каким был Томлинсон. Нет, он говорил, но безумно тихо и так, будто только что у него жестоко убили семью. Но он пробовал.