Невеста Карина Демина

3 Глава. Стальной король

   Стальной Король был молод. Всего-то двадцать девять весен, на две меньше, чем Виттару.   Стальной Король был стар.   В его глазах жила война и боль потухших жил, отравленных туманом. Ранние морщины изрезали лицо, превратив его в маску, и не нашлось бы в землях Камня и Железа того, кто осмелился бы заглянуть под нее. Не был исключением и сам Виттар, хоть бы и назывался другом короля.   Стальной Король просто был.   Высокий. Сухопарый. Нескладный с виду. Он лишен был отцовской силы и изящества матери: чересчур руки с локтями, которые вечно торчали в стороны этаким вызовом дворцовому этикету. Стальной Король давно перестал обращать внимание на подобные мелочи. Его запястья были по-женски тонки, а ладони округлы и мягки. Такие подошли бы пекарю. На коротких пухлых пальцах перстни смотрелись нелепо, и Король отказался от перстней.   Ему не шли ни кружево, ни бархат, ни даже сама корона, сплетенная из стальных нитей. Он вечно жаловался, что корона слишком тяжела и натирает.   И алмазы в ней - лишнее.   Сейчас корона лежала на столике, рядом с бутылкой вина, парой бокалов и потертыми перчатками. Под столиком нашлось место сапогам, из голенищ которых полосатыми змеями выглядывали чулки Его Величества. Сам Стальной Король сидел, вытянув ноги, шевеля босыми пальцами, которые разглядывал с преувеличенным вниманием. Казалось бы, не слушал, но Виттар точно знал - каждое, произнесенное им слово, произнесено не зря. Вот только новости нельзя было назвать добрыми.   - ...род Высокой Меди с печалью сообщил о том, что младенец родился мертвым.   - Второй? - голос Короля звучал ровно, равнодушно даже.   - Третий. Второй - у Белого Серебра.   Виттар замолчал, зная, что королю нужны несколько минут тишины. Он поднялся и наполнил бокалы темным тяжелым вином, сделав по глотку из обоих, протянул королю.   - По-прежнему боишься за меня? - старый друг взял бокал, не глядя.   - Боюсь.   Вино из ягод тимминики, единственное, которое Король признавал, было горьким. Когда-то эта горечь сумела спрятать яд, и покушение, одно из многих, едва не увенчалось успехом. С тех пор рядом с королем появился дегустатор, но Виттар не мог отделаться от старой привычки, пусть бы и в тот раз она едва не стоила ему жизни.   Король разглядывал вино.   - Ты ведь нашел ответ на мой вопрос?   Да, пусть бы изначально и полагал, что вопрос задан исключительно затем, чтобы отвлечь Виттара от собственных бед. Вероятно, так и было... отчасти.   - Мы не там ищем виновных. Королева... - Виттар замолчал, не в силах заставить себя произнести имя этой женщины. От ненависти сводило скулы, и от бессилия, понимания, что никогда ему не добраться до твари. Он видел ее лишь однажды, издали, и с той минуты потерял покой.   Королева Мэб являлась во снах, становилась на колени и запрокидывала голову. Виттар видел ее горло, тонкое, бледное, такое хрупкое... и понимал, что даже во сне не дотянется. Пытался. Рвал цепи долга. Зверел от запаха и близости. Просыпался в холодном поту, ослепленный мерцанием короны Лоз и Терний.   И с пониманием, что королева Мэб останется живой.   - ...она не при чем.   - В проклятье ты не веришь?   - Разве что мы сами себя прокляли, - Виттар вытер платком испарину, которая появлялась, стоило ему упомянуть о королеве. - Я... прошу меня выслушать. Я нашел ответ, но... он почти приговор.   Вначале задание казалось простым.   Очевидным.   Почему готовы иссякнуть жилы Великих Домов?   И вправду ли опоены они слезами Королевы Туманов? Запечатаны сказанным ею словом? Прокляты и обречены? И если так, то не совершил ли Стальной Король ошибку, позволив альвам уйти?   Об этом многие шепчутся.   - Если боишься моего гнева, то вспомни, - отставив бокал, Король провел пальцами по тонкому шраму, пересекавшему запястье, - сколько раз ты спасал мою жизнь? И никогда ничего не просил взамен. А то единственное, что, как я знаю, тебе нужно, я оказался не в силах дать.   Ни справедливости, ни даже мести.   - Мы слишком многим обязаны твоему роду, а вскоре, чувствую, долг увеличится. Я знаю, как ты ее ненавидишь. И если при этом утверждаешь, что Хозяйка Холмов и Туманов не виновата, то я тебе верю. Говори. И не бойся меня оскорбить.   Не его. Всех остальных: Великие дома слишком привыкли к собственному величию, они в упор не замечали опасности. И пожалуй, если бы не война, продержались бы еще лет сто, а то и двести, но сейчас, когда срок уже вышел, они желали получить виноватого.   Виттар пригубил вино: в горле пересохло. Пересыхало всякий раз, когда он касался этой темы и собственной теории, проверяя ее раз за разом, выискивая все новые и новые факты, пытаясь истолковать их так, чтобы увидеть - ошибался.   Не выходило.   - Это началось задолго до войны... и до твоего появления на свет. И еще раньше. Я поднял родовые книги. Двадцать поколений тому Руда забирала одного ребенка из ста. И Высшие рождались во множестве, даже в тех родах, кровь которых не отличалась особой чистотой. Но сила каждого была не так велика. И тогда ваш предок, желая сохранить и усилить свойства Высших, издал указ о сохранении породы.   Король смотрел на огонь, рассеянно проводя мизинцем по граням кубка.   - Высшие, сочетаясь браком с Высшими, давали крепкое потомство. И живучее. От трех до пяти детей на одну семью.   А сейчас двое выживших - редкость.   - И в следующем поколении кровь проявила себя еще более ярко. Но теперь Руда забирала одного ребенка из пятидесяти.   - Вдвое.   - Да.   - И потом становилось лишь хуже? - он уже понял то, что желал сказать Виттар. Стальной Король умен, пусть бы многих обманывали сонный его облик и кажущаяся рассеянность.   - Детей рождалось все меньше... и Руда забирала каждого четвертого. Но оставшиеся трое отличались исключительной силой и выносливостью.   - Их скрещивали между собой...   - Именно.   - И родственные связи стали слишком близки, - Король к вину так и не притронулся. Это не жест недоверия, скорее уж он забывал о том, что должен пить. И есть. И порой его приходилось кормить чуть ли не силой. Сейчас мысли Короля были заняты проблемой, куда более важной, нежели прошедшая война.   Он вновь обратился к фактам, с которых Виттар начал.   - Высокая медь?   - Муж и жена - кузены. Их матери - родные сестры. А отцы - двоюродные братья.   - Олово?   Трое мертворожденных и четвертый, появившийся на свет живым, но взятый Рудой.   - Троюродные брат и сестра. Серебро - то же самое. А брак, разрешения на который добиваются Титаниды, будет заключен между братом и сестрой.   - Но... она низшего рода?   - Незаконнорожденная дочь.   - И законнорожденный сын, - король тяжело поднялся. - Неужели они сами не понимают, что творят?   Этот вопрос не требовал ответа. Понимают? Скорее спешат сохранить кровь. Сильную скрещивают с сильной, в надежде, что родятся дети, которые выживут.   - Спасибо, - Стальной король стоял над камином, упираясь обеими руками в холодный мрамор облицовки. - Ты подтвердил мои догадки. Забавно в чем-то даже... они разводят лошадей. Или собак. Грэм Серебряный соколами занимается...   - Они считают себя выше.   Законы жизни не применимы к детям Камня и Железа.   - А сейчас, - Виттар допил вино. - Они верят в проклятье Туманной Королевы. И в то, что лишь сильная кровь его переломит.   Слишком многих унесла война. И Титаниды - первые, кто посмел переступить запретную черту. Виттар слышал, что Белоглазая Асгрид ждет ребенка от того, кого называет мужем. И братом.   А доктора обещают, что младенец родится здоровым. Если не ошибутся, то сколькие еще пожелают последовать примеру?   - Я отменю закон.   Стальной Король принял это решение не сейчас. Он позволил Виттару проверить то, что уже знал, но все же надеялся ошибиться. Но отмена закона - слишком мало. Высшие не захотят разбавлять кровь. Слишком привыкли к своей исключительности.   - Я... - Виттар знал, что предложить. - Возьму себе жену не из Великих родов. Поищу среди тех, у кого большие пометы и щенки здоровыми растут. Ртуть... Или Свинец. Сурьма, если не ошибаюсь, всегда отличалась плодовитостью.   Должно получиться, если он прав.   - Что еще ты готов сделать для меня, друг? - Стальной Король повернулся, и впервые с начала войны в его глазах не было пустоты.   Он знает ответ: все.   Не ради короны, долга и сомнительной чести именоваться правой рукой Короля, но ради человека, которого Виттар считал родным.   У него и так родни не осталось.   А Виттар знает причину, подтолкнувшую Короля заняться проклятьем, которого - это понимали они оба - не существовало. Зато были пятеро братьев, родившихся мертвыми или ушедшими в первые же дни после рождения. И ранняя старость предыдущего Короля.   - Ты прав. Я не желаю хоронить собственных детей. Но и заставлять тебя не буду. Ты заслуживаешь той невесты, которую выберешь сам. Будь у меня сестра, я отдал бы ее тебе.   Сестра была. Ольриг. Светлокосая, ясноглазая, звонкая, как горный хрусталь. Отрада души и надежда рода, потерянная в Каменном логе. Порой и король бессилен защитить то, что дорого. Чего уж ждать от остальных?   - Оставь мне бумаги, - попросил Король. - Советники любят язык цифр. Им понравится.   Скорее уж они будут возмущены и не пожелают верить, потому что вера будет означать признание. А кто признается в том, что сам подрубил корни собственного рода?   Но Закон будет отменен. И если надо, Стальной Король издаст новый, собственной волей связав тех, кто еще свободен, с малыми домами. Вот только он понимает, что путь силы породит лишь гнев, а гнев - восстание. И снова будет война, которая уничтожит весь народ Камня и Железа.   - Не уходи пока, - Стальной Король вернулся в кресло, сел и тихо произнес. - Боюсь, и у меня для тебя дурные вести.   Оден. Сердце екнуло и остановилось.   Нет, его нить на полотне рода истончилась до крайности, но не погасла. Брат жив. И надо верить.   - Она сдержала слово, - сухие пальцы с узлами суставов сплелись.   Тварь туманная, бледнорожденная. Но даже Мэб не под силу нарушить договор-на-Камне.   Вот только Камень понимает лишь простые клятвы.   Мэб обещала уйти.   И корабли один за другим уходили к Затерянным островам.   Мэб обещала дать пленным свободу.   И городские тюрьмы, замковые темницы, даже позорные клетки были открыты.   ...вот только Одена в числе тех, кого принял Перевал, не оказалось.   - Там, возьми.   Свиток. Печать. Бумага твердая, а пальцы непослушны. И ровные буквы - она всегда и во всем совершенна, Королева Туманов и Грез, - не складываются в слова.   - Склоняю голову, смиренно приветствуя Старшего Брата, - Стальной Король говорил тихо. Сколько раз он прочел это послание? Много. Переплетенье ее слов никогда нельзя было понять с первого раза. - Столь милосердного, что, невзирая на распри...   ...сохранил неразумной сестре своей жизнь и корону. Душа моя, преисполняясь благодарности, требует порадовать тебя добрыми вестями.   Сегодня на рассвете последний корабль поднимет паруса, унося несчастную Королеву Мэб и детей Лозы к затерянным островам. Отныне пусты Холмы и холодны Хрустальные чертоги. Но пусть не печалит сия разлука моего венценосного брата, ведь в душе своей я сохраню его светлый образ...   Издевается. Даже побежденная, изгнанная, лишившаяся всего, издевается.   ...и смею ли надеяться я, что ты, мой король, в самом скором времени не позабудешь обо мне?   Лишь желание навеки вырезать имя Мэб на скрижалях стального сердца и воля твоя, изложенная столь ясно, что бедной королеве не остается ничего иного, кроме как исполнить ее, управляют мной.   Возрадуйся, Стальной Король! Тот, о котором ты столь долго проявлял воистину трогательную заботу, отныне свободен. Твоя отвергнутая Мэб сняла с него железные оковы и вывела к свету, оставив на попечение людям. Уповаю, что, пораженные твоим величием, как поражена была я, они проявят всяческое понимание и милосердие, и в самом скором времени ты сможешь обнять своего дорогого друга.   Мысль об этом будет согревать меня в пути.      Туманных тебе дней.   Целую прах под твоими ногами.   Низвергнутая Королева Мэб.      - Выпей, - король отнял бумагу, которую Виттар почти разорвал. И вместо листа сунул кубок. - Пей.   Этого приказа нельзя было ослушаться, но Виттар не чувствовал вкуса вина.   Вот и все. Четыре года торгов. Уступок. Золота, которое уходило в Холмы.   Пленников, отпущенных, чтобы продлить брату жизнь.   Королева Мэб никогда не просила невозможного, предпочитая плясать на острие клинка. Ей нравилось стравливать Короля и Совет. Совет и Виттара.   Виттара и Короля.   Дразнить уступками. Обещаниями, которые она не собиралась сдерживать - все это знали, но продолжали делать вид, что верят, что уж теперь-то Оден вернется...   - Я отправил ищеек. Всех, кого мог отправить.   Сколько? Сотни две? Три? А городов на землях Лозы втрое больше. И Оден мог быть в каждом. Но сколько он протянет? Виттар говорил с каждым, кто вышел из Холмов, пусть даже они были слишком безумны, чтобы вести беседы.   Но он должен был спросить о брате.   - Его будут искать. Я обещал награду, - Стальной Король говорил, зная, что слова его будут слабым утешением. Виттар видел.   Месяц под Холмами, чтобы утратить силы.   Два - чтобы лишиться разума.   Три - и то, что оставалось, милосерднее было убить.   А четыре с половиной? И не месяца, но года? Во что превратился его брат? Кем бы он ни стал, но вряд ли Оден сумеет выжить. Виттар закрыл глаза и услышал звонкий девичий смех королевы.   - Дочь? Оставь себе. У меня их еще четыре. А вот тот, из-за кого я войну проиграла, один.   Оден. Неразменная монета, выкупившая ее собственную жизнь. Не будь его, и Холмы бы вскрыли. Совет желал этого. Требовал. Грозил Королю мятежом, но все же подчинился.   А эта тварь вновь обманула.   - Я не буду тебя отговаривать, - Король налил еще вина. - Если ты захочешь сам заняться поисками.   Пойти за Перевал? И дальше что? Рыскать по городам, надеясь не то на случай, не то на чудо? Узнать, что опоздал? И поддавшись гневу, вырезать какое-нибудь безымянное поселение, где ненависть к детям Камня и Железа толкнула к убийству?   Месть не принесет облегчения.   А гнев - пользы.   - Однако... я бы предпочел, чтобы ты остался.   Это еще не приказ, просьба.   - Почему?   - Слухи, - повернувшись к Виттару, Стальной Король заглянул в глаза. - Многие говорят, что ты не способен справиться с собой.   И называют Бешеным.   - Что еще?   - Что меняя обличье ты теряешь разум. Контроль. Что ты уже на грани, если не за ней. Что война окончена, но ты продолжаешь воевать... и вот-вот созреешь для того, чтобы повести за собой дикую охоту.   - И многие пойдут?   До Виттара доходили... странные разговоры. О землях за перевалом. О людях, которые слишком верны прежней хозяйке. И тех, в ком осталась кровь Туманной Королевы.   О том, что Король чересчур мягок.   Он слишком многих пощадил, не понимая, что зло необходимо выкорчевать с корнем. И есть те, кто не боится замарать рук.   - Боюсь, что многие... прости, Виттар, но твой брат и вправду был бы удобнее мертвым.   Это тоже говорили, сначала намеками, потом - открыто, в лицо, требуя не выполнять очередные просьбы Королевы Мэб. И если бы она попросила о чем-то несовместимом с честью дома...   ...но Королева знала, где остановиться.   - Сейчас он - красивый символ. А символ легко станет знаменем для тех, кто хочет мести. Здесь нет ни твоей, ни его вины, но... я не думаю, что тебе стоит отправляться за Перевал.   - Опасаешься, что я не сумею себя остановить?   - Я опасаюсь, - взгляд Стального Короля не получается выдержать долго, да и дерзость это - смотреть ему в глаза. И кто другой за дерзость поплатился бы. - Я опасаюсь, что скажут, будто ты не сдержался. Этого будет достаточно.   Он мог бы добавить, что Оден обречен. И был обречен изначально. Что четыре с половиной года в руках Королевы - это больше, чем можно выдержать, не лишившись разума, и если вдруг случится чудо и Одена удастся найти, то вряд ли он выживет.   А если выживет - останется калекой. И не Оденом вовсе, но искореженной оболочкой, заставлять жить которую - жестоко.   Так стоит ли ради этого рисковать таким хрупким миром?   - Я хотел бы попробовать свой вариант поиска, - Виттар поднял взгляд на человека, которого безмерно уважал. - Я не уйду надолго. И не поведу большую стаю. И не трону ни человека, ни альва, ни кого бы то ни было, если он не попытается причинить вред мне или моим людям.   - Слухи? - Король усмехнулся.   - Только слухи.   - Хорошо.   - Я вернусь. И к первой проблеме тоже. Я подготовлю список малых домов, которые достойны внимания. И имеют девушек подходящего возраста. Полторы дюжины хватит?   - Вполне, - сказал Стальной Король. - Не спеши. У тебя есть еще время. И полная свобода.   Ложь. Ни у кого нет ни времени, ни свободы. Слишком многое поставлено на карту.   Оден.   Великие дома. Перевал и земли по ту его сторону. Война пропитала их ненавистью, словно черной земляной кровью. Достаточно искры, чтобы начался новый пожар.   Дом Виттара, старый, пропыленный и почти мертвый, как мертв был сам род Красного Золота, встретил хозяина торжественной тишиной. И вновь она не принесла успокоения.   Собственные шаги звучали громко, грозно даже.   И Виттар, подымаясь по лестнице, считал ступени. Мраморные перила ластились к ладоням... Пустота и ничего кроме пустоты. Пыли. Плесени. И старых портретов, с которых из-под слоя грязи на Виттара смотрели предки. Смотрели, казалось, с презрением. Как он, последняя капля металла в иссохшем русле древней жилы, посмеет привести сюда жену из низших?   Позабыл о гордости? Чести?   Обо всем, о чем стоило помнить?   Его брат никогда не поступил бы подобным образом.   Перед дверью из красного мореного дуба Виттар остановился. Руки дрожали. Всего-то надо - толкнуть, услышать знакомый скрип: за четыре года он так и не нашел времени смазать петли. Кивнуть слуге. Принять свечу. Поднести к родовому гобелену и...   ...свет пламени отразился на металлической нити.   Живое железо не умело лгать.   Оден был еще жив.