Воспоминания маленькой пациентки

Надежда умирает последней

У Раисы Горбачевой лейкоз… Об этом знало все наше отделение. И все отделение напряженно следило за тем, как разворачивались события. Дети постарше тяжело вздыхали «У нее есть деньги на лечение в Германии, а мы…». Но каждый вечер мы собирались возле телевизора, включали новости и напряженно ожидали волшебного сюжета о выздоровлении Горбачевой. Но информации было мало, и она была не так оптимистична, как нам хотелось. По отдельным фразам, по формулировкам мы складывали для себя представление о том, что там происходит. А ничего хорошего не было. С каждым днем сюжеты ставили все короче и, трудно даже описать, они были пронизаны какой-то неловкостью. Такой, какая живет у нас в отделении после смерти кого-то из детей. Когда все взрослые понимают что происходит, но делают вид что все нормально. Но при любых вопросах неловко опускают глаза и переводят разговор в другое русло.

Так было и по телевизору. Мы уже понимали, что произошло, мы знали, что даже деньги и клиника Германии оказались беспомощными перед лейкозом. Понимали это и наши родители. Все чаще они начинали уговаривать нас вместо новостей смотреть мультики. А все отделение громко ругалось и требовало переключить на новости. Все, от самых маленьких до подростков сидели, затаив дыхание. Все ждали чуда. Ждали, несмотря на то, что все факты были против этого чуда. Но мы надеялись. Спасение Раисы Горбачевой для нас всех означало бы возможность победить болезнь! А ее смерть… мы пока даже представить не могли, что такие деньги и Германия не смогут спасти ее…

Наши мамы днем тайком от нас слушали новости по радио. А потом вечером все настойчивее предлагали посмотреть мультики. А мы все настойчивее добивались переключения телевизора на заветные новости… Я помню, как сидя перед экраном телевизора, увидела что мальчик, сидящий рядом, судорожно, до побеления косточек скрестил пальцы. Он, как и мы все, мечтал о том, что бы женщине в другой стране стало легче. А она, жена первого Президента СССР даже не догадывалась о том, сколько сейчас скрещенных пальцев за нее держат дети по всему СНГ. Она не догадывалась, какие надежды эти дети возлагали на нее.

А в один день нам не дали включить новости. До ругани, до слез, но родители отказались включить новости. Мы сразу поняли, в чем дело. И в отделении снова повисла напряженная тишина. А потом, вечером, воспользовавшись переполохом в отделении (кому-то было плохо) кто-то из ребят вытащил из тумбочки радио, и 15 детей разного возраста прижали уши к приемнику. Мы знали что услышим, просто знали. Но наши сердца были не способы принять это, мы все еще надеялись на чудо. Мы надеялись, что родители что-то напутали или мы что-то не так поняли. И что сейчас мы услышим очередной отчет о том, что борьба продолжается. Но… в тот вечер мы разошлись по палатам со слезами на глазах. Наши надежды рухнули. Рухнули в один день. И в сердце была обида на судьбу, которая «наградила» нас болезнью, на врачей, которые не умеют лечить, и на Раису Горбачеву, которая предала всех нас своей смертью. В тот вечер все мы были уверены, что обречены… мы не верили в возможность выздоровления, но где-то в глубине души все еще жила надежда. Для многих из нас эта надежда умирала последней, уже после нас.