Железная дорога, ведущая из Базеля через Карлсруэ в Бонн, Кельн и дальше в Амстердам, пролегает по одной из самых живописных местностей Федеративной республики. Днем пассажиры любуются сменой разнообразных пейзажей Рейнской долины, причудливыми террасами виноградников и крутыми скалами, на которых высятся ветхие руины, словно окаменевшая стража.
Я поехал ночным экспрессом. Я был в одиночестве в купе первого класса, так что мог подготовиться к совещанию в Бонне. За окном было темно, и только иногда взгляд привлекали мелькавшие огни в поселках виноградарей или игра лунных бликов на волнах Рейна. Но мои мысли возвращались каждый раз к делу полковника фон Леффельхольца. Как я уже говорил, он обвинялся в крупном взяточничестве.
Несомненно, уголовная полиция уже не раз интересовалась деятельностью управления закупок военного имущества в Кобленце и раскрывала творимые там темные дела. За время строительства бундесвера миллионы и миллиарды сменили своих владельцев. Налогоплательщик предоставлял деньги, казначейство их принимало, а промышленники клали их в свои сейфы. По пути немало ассигнаций было припрятано.
Итак, Леффельхольцу было предъявлено тяжкое обвинение. Его обвиняли в том, что он получил от промышленных компаний роскошный автомобиль для себя и своей семьи и сверх того значительные денежные субсидии. Он руководил всеми работами по моторизации бундесвера.
Я считал, что кого угодно можно заподозрить во взяточничестве, но только не Леффельхольца. Я знал его с совсем другой стороны, и мне не хотелось думать, что я в нем ошибся. Может быть, это чувство и сыграло свою роль, когда я выступил в его защиту.
Во всяком случае, я не ошибся. Если я здесь несколько опережаю события, то лишь потому, что хочу завершить рассказ об одном из тех немногих моих начальников, которых я действительно уважал. Процесс против Леффельхольца тянулся несколько лет. И только в августе 1963 года определились окончательные результаты. Я прочел в западноберлинском «Тагесшпигеле» небольшую заметку, из которой вытекало, что после пересмотра дела в федеральном верховном суде из выдвинутых первоначально тринадцати пунктов обвинения во взяточничестве остался только один, причем речь шла о пятидесяти и пятидесяти семи марках, уплаченных представителями фирмза обед, который они съели вместе с Леффельхольцем.
