Бесконечно.

Чон ЧонГук. 1797.

Конечно, бесспорно, это была моя ошибка...для меня, как демона, влюбится в него. Но, дело в том, что две души созданные друг для друга звёздами...всегда встретятся, даже если в начале их союз обречен на гибель, потому что это больно - быть не вместе.

Я видел его в момент рождения.
И совсем скоро буду также рядом, когда он осознает, что умирает безвозвратно.

- Чего задумался? - слышится где-то позади, заставляя меня изумленно взглянуть в его глаза через плечо и понять, что его лицо стало бледнее обычного простым боковым зрением. Он нервно придерживает капельницу у своего бока, отрывисто толкая её за собою, и смотрит на меня с невообразимой радостью, которая принуждает меня взволнованно закусить губу.

- Неважно, - отмахиваюсь небрежно, хотя, кажется, выдал себя с поличным, но всё же пытаюсь улыбнутся беззаботно, но не успел я даже задать обычное "как дела?", следующий за повседневным "привет", как ЧонГук на выдохе проговаривает, бессовестно перебивая меня, как старшего на несколько тысячелетий:

- Уже скоро, да?

У меня вырывается смешок, из-за чего Печенька поднимает свой взгляд полный недопонимания и нервно теребит край своей больничной рубашки, ожидая от меня хоть какого-либо ответа, или же жеста, открыто говорящий что-то, что подаёт хоть какой-то децибел надежды.

- Всё будет хорошо, - шепчу ему в самые губы, отчаянно пытаясь сдержать дрожь, что получается у меня на ура, глядя на то, как младший улыбается широко, наивно веря моей лжи. Он прижимается ко мне, обдавая меня холодком своей температурой тела, которую я тупо игнорирую, ведь всё равно так тепло.

- Ты врёшь, - мычит брюнет мне в шею, из-за чего я крупно вздрагиваю, но хмыкаю показно, спрашивая заикающе:

- Это ещё почему? - смеюсь я, чуть отстраняясь от Чона. Пытаюсь заглянуть в глаза, но тот упрямо смотрит в пол.

- Когда ты врёшь, у тебя радужка глаз пропадает, - говорит он с придыханием, а меня накрывает ознобом. Я начинаю часто моргать, но, из зеркала сбоку, было понятно, что карий цвет так и не возвращается, вводя меня в самое безысходное положение.

- Идём в палату. Тут холодно, - говорю я строго, и тяну его за руку за собой, в спешке обходя все препятствия, в лице многочисленных белых халатов. ЧонГук плетётся позади, пыхтя что-то про свою слабость и головную боль, которая мешает ему что-либо делать быстро и ловко, но мне всё равно, ведь я катастрофически теряю контроль над ситуацией. Заталкиваю его в комнату, которая с недавних пор стала родным уголком моего ЧонГук-и, но мне очень трудно свыкнуться с ядерно-белым цветом всего интерьера - ангелов чёртовых напоминает просто.