Жидкое серебро.

Вступление.

Окровавленное тело Норико ещё пару раз конвульсивно дернулось и застыло на мокром от дождя асфальте.

Себастьян брезгливо отодвинулся от трупа и, пригладив копну непослушных темны волос, посмотрел на учителя.

Кристоф выглядел не лучшим образом. Длинные кудрявые волосы спутались в колтун на макушке, а лицо было все в кровоподтеках. 

-Ты, - кадаверциан закашлялся, - ты прекрасно справился, мой мальчик. Инициация прошла успешно. Теперь ты в клане Смерти.

   Себастьян грустно покачал головой. Если бы не демон, Норико была бы жива. 

-Я все еще сожалею, что убил её, - ео голос дрожал. - Это было тяжело.

  Кристоф сверкнул зеленью глаз и усмехнулся:

-Я уже упомянул, что ты все сделал правильно, она должна была умереть. Все валькирии смертны, девчонка - не исключение. - Некромант пожал плечами, - ты станешь моим преемником, Себастьян. Просто утешай себя мыслью о том, что её душа не была пожрана демоническим порождением Лемантиану, или, как говорят у вас - Адом. Впрочем, неважно...

Кадаверциан упокоено пригладил сильно молодящие его кудряшки, сменил цвет зелены глаз Изнанки на обычные, карие и, потянув молодого мага смерти за собой, устремился в один из переулков, насвистывая под нос арию Мефистофеля. "Фауст"был его любимой (и единственной)  человеческой оперой. Наверное потому, что Кристоф Бальза нередко сравнивал  себя с этим духом Тьмы.

     Впервые, за всю историю клана Смерти, поступки белого кадаверциана удовлетворяли Конклав Бессмертны.

Настолько удовлетворяли, что шли в ногу с заранее намеченным планом. Как только тело валькирии Норико дернулось в последний раз, Конклав перевёл свой взгляд на других, остававшихся доселе без присмотра подданных.

Желтая щербатая луна выглянула из-за туч, осветив мостовую, чтобы открыть всю сущность обряда Конклаву и кадаверциану с молодым учеником. 

Но в этом уже не было необходимости. Они отвернулись.

И тогда Она открыла глаза. В ни плескалось жидкое серебро.