Четыре стеклянных бокса

Глава 12. Недоумок

Денис не считал себя таким глупым, как всем казалось. Этому парню было трудно выражать свои мысли словами. Выражать чувства тоже не всегда удавалось правильно. Он быстро утомлялся от учёбы. И он не мог сделать или решить что-то быстро. Поэтому Денис создавал впечатление тупицы. Все так о нём думали. Даже мать и отец.

Иногда ему казалось, что он просто заперт в теле какого-то недоумка. И его настоящая личность кричала: «Я здесь! Я не тупой! Я чувствую не то, что вы видите на моём лице. Я говорю не то, что слетает у меня с языка!». Но этого никто не слышал.

— Ты заходил к Денису? Видел, какую машину он сделал из твоего конструктора? — спрашивала мать у отца.
— Машину? Денис, мама говорит, что ты сделал машину. Принеси, похвастайся! — кричал с кухни отец.

Денису было шесть, но он легко распознавал интонации. Он понимал, о чём на самом деле говорят взрослые, хотя они и сами об этом не знали. Денис не обращал внимания на слова, он слышал чувства.

«Наш Денис очень глуп, но не такой безнадёжный, как мы оба думали. Он сделал то, что могут сделать другие дети. Я не ожидала, что на это хватит его ума», — на самом деле говорила мама с лёгкой радостью.
«Нам не нужно его стыдиться? Денис, я хочу верить, что ты не дурак! Принеси мне доказательства!», — на самом деле отвечал отец с преувеличенным восторгом.

И Денис нёс из своей комнаты машину из металлического конструктора. И вовсе он ей не гордился. Он просто смотрел на картинки в инструкции. Прикручивал маленькие гайки маленьким ключиком. Никакого ума тут не было нужно. Только шея болела от того, что долго сидел, сгорбившись.

Громадный отец сидел на маленьком стуле. В сером пиджаке, сшитом на заказ под его невероятно широкие плечи. В белой рубашке... Важным чиновником он был дома за ужином. Разве что галстук снимал. Денис протянул ему свой грузовик. На большой, как лопата, ладони отца он казался совсем крошечным.

— Вот это да! — восхитился отец. — Инженером-конструктором будешь?

Денис понимал, что папка на самом деле спрашивал: «Не подведёшь меня, сынок? Не заставишь жалеть тебя всю жизнь?». Где-то внутри больно кололо, но Денис всё равно улыбался, словно радовался похвале. Хотя это не он улыбался, а тот дурачок, что был снаружи. Все, кто были добры к Денису, всегда проявляли снисхождение. Он не мог терпеть снисхождения!

Денису стало легче, когда родился брат Федька. Он не ревновал родителей к новому ребёнку. Пусть лучше от него ждут «большого будущего» и «великих дел». Потом родилась сестра Настя. Стало совсем хорошо. С малышами возились, а Денису покупали игрушки. А ещё было здорово, когда чуть подрос Федька. Он осыпал всех вопросами про всё на свете, и Денис чувствовал себя умником, потому что кое-что мог растолковать.

Весело было дразнить брата за его недалёкость, а иногда закатывать глаза: «Какой же ты тупой». А вот сестрёнку Денис не обижал. Она была его ангелом. Единственной, кого он по-настоящему любил, в то время как другие люди становились всё неприятнее...

В пятом классе молодая учительница русского языка иногда останавливалась и спрашивала: «Денис, ты что-нибудь понимаешь?». Она говорила это тихо, но на весь класс.

«Я не идиот», — думал Денис, а сам смущенно отвечал учительнице: «Немного да... Немного да...». В классе не он один плохо усваивал школьную программу, однако он был единственным «тормозом». Таким Дениса было принято считать. Снисхождение и насмешки. Это ему только и доставалось. Тормоз, даун или сын большого дяди — так его называли одноклассники. Только четырёхлетняя Настя относилась к нему по-особенному. Тепло...