Линдеманн за пером

Остывший кофе

"Строки представляют из себя пустынные берега одиноких земель, которые так и ждут, когда их распишут к чертовой матери черным пером действительности."
Сгорбившиеся фигура черствого великана, сидела на жестком, в некоторых местах протертом диване. Мускулистая шея набухла от ожидания чего-то неземного, немигающий взгляд рассматривал свой идеально заточенный карандаш, который, подобно балерине, крутился между замазоленными пальцами мужчины.
На листе, перед ним были расписаны его старые, сопливые и сюрреалистические стихи о любви, предательстве и тленности бытия, которые с затишьем ждали команды капитана корабля.
"Эта книга должна быть идеальной" - промелькнул в его голове безэмоциональный голос. Он был прав. Линдеманн провел весь свой вечер окруженный бумагами и листовками, в надежде на то, чтобы составить из кусочков картона, готовый пазл, который не будет стыдно пролистнуть через пару лет. Он хотел сделать всё сам и отмахивался от любой помощи со стороны друзей или коллег.
"Почему всё должны делать они, если книга моя?" - мелькнуло у него в голове. "Если я пою в группе и разъезжаю по гастролям, это не значит, что мне наплевать на своё же детище" - более серьёзно продолжил про себя уставший мужчина.
Карандаш неспеша полоснул лист бумаги. По расчетам музыканта, до договоренного минимума, в книге не хватало пары страниц. Он усмехнулся.
"Видимо этот год был не таким уж и говенным".
Линдеманн, чувствуя себя отвратно, не имея под рукой, вечно спасающего его алкоголя, выливал свои чувства и эмоции в четверостишия, которые сейчас играли огромную роль, не только для него, но и для его поклонников. Его стихи - не просто повествовали о пасмурной погоде или прочем окружающем мире, они -  рассказывали историю его мучительной и длинной жизни.
Смысл и подлинные эмоции, укрывались под толстым стоем метафор и сложных сравнений, которые Линдеманн с любовью, как будто в первый раз, расписывал по кремовой бумаге, по дороге закручивая и заезжая красивыми петельками за прямые и сухие строчки, которые то и дело придавливали его воздушные обороты со всех сторон.
Телефон, до этого момента, умиротворенно лежащий на подлокотнике темного дивана, громко завибрировал, вдребезги разрывая тишину, пависшую в просторной гостинной вокалиста. Выпутываясь из копн исписанной бумаги, крепкая, обросшая рука, потянулась в сторону визжащего робота, который вот вот был готов спрыгнуть в глубокую деревянную бездну. Ещё один рывок и ... Телефон с грохотом упал на пол. Линдеманн с силой ударил себя по крепкому колену, его губы изогнулись в отчаянии, оголяя свои пожелтевшие зубы.
Грубо раскинув черновые листы, мужчина поднял свой телефон с дорогого пола и небрежно вытер экран об свою домашнюю майку. "Я же просил, чтобы меня, никто не беспокоил!" - со злостью воспылал мужчина. Разблокировав, старый экран телефона, Тилль слегка успокоился.
На его лице появилась слабая улыбка. Линдеманн сразу же понял, о чем он будет писать, заполняя последние листы сборника. Он подхватил лежащую черную ручку с дивана и поспешно снял с неё обрызанный колпачок. По мягкой бумаге сразу же покружили черные, тугие верёвки.
Работа кипела и струилась, своим новым ключом.
И только крепкий кофе в тот вечер посмел остыть.