Волшебный Дневник

Нервный срыв

На этом я перестала расспрашивать сестру Игнатиус, потому что у нее стремительно посерело лицо и она едва не лишилась чувств.

- Сядьте, сестра Игнатиус, сядьте вот сюда, на скамейку. Ничего страшного, ничего страшного, просто сегодня слишком жарко. - Я старалась сохранять спокойствие, помогая монахине добраться до деревянной скамьи и при этом намеренно держась поближе к дереву, чтобы защитить пожилую женщину от солнечных лучей. - Передохните тут пару минут, а потом пойдем домой.

Она не отвечала, молча позволяя мне вести ее, одной рукой обняв за талию, а другой держа за руку. Когда я усадила сестру Игнатиус, то убрала с ее лица прядь волос и поняла, что плохо ей стало не от жары.

Вдали кто-то звал меня по имени, и я увидела, что к нам бежит Уэсли. Тогда я замахала над головой руками, привлекая его внимание. Остановившись рядом, он никак не мог восстановить дыхание и согнулся пополам, упершись руками в колени.

- Здравствуйте, сестра Игнатиус, - в конце концов произнес он, зачем-то помахав ей рукой, хотя стоял совсем рядом, и, не скрывая тревоги, повернулся ко мне: - Тамара, я все слышал.

- Слышал что? - нетерпеливо спросила я, хотя Уэсли еще довольно сильно задыхался.

- Розалин. - Вдох. - В кухне. - Вдох. - С папой. - Вдох. - Ты была права. Во всем права. И насчет сахара, и насчет соли... - Вдох. - И насчет того, что она раньше придет домой. Откуда ты знала?

- Я же говорила. - С этими словами я поглядела на сестру Игнатиус, но она как будто ничего не замечала, словно в любой момент могла потерять сознание. - Так было написано в дневнике.

Уэсли недоверчиво покачал головой, и я разозлилась.

- Послушай, мне все равно, веришь ты или не веришь, просто скажи...

- Тамара, я тебе верю, я не верю в дневник. Понятно?

- Понятно. Я тоже не верила.

- Ладно... Сегодня в десять я сбежал от Артура. Сначала мы разделились, и я занимался орешником с южной стороны. У нас проблемы с орешником. - Он повернулся к сестре Игнатиус: - Поэтому мы хотим поднять пэаш земли до шести и срезать лишние побеги...

- Уэсли, заткнись... - прервала я его.

- Конечно, извини. Я все время думал о том, что ты мне сказала, поэтому пошел к твоему дому и спрятался снаружи под кухонным окном. И все слышал. Розалин сначала заговорила о своей маме, о том, как ей становится хуже. У нее ведь рассеянный склероз. Она задала папе несколько вопросов, попросила кое-какие советы. Думаю, она попросту тянула время.