Молчание-золото?

Часть 1: Сирота при живых родителях

Четыре утра. Мир наконец сбрасывает с себя пелену сна, и главное небесное светило всходит над горизонтом. Это тот самый прекрасный час, когда ещё пустынны улицы, но тебе уже не хочется спать, и ты наблюдаешь из окна чудесную картину. Пение птиц слышно во всей квартире и раздаётся эхом от голых стен. В комнате Элис нет ни обоев, ни фоткарточек и газетных вырезок как в остальных. Зато в ней есть маленький рисунок в углу, нарисованный маленькой Беррингтон однажды после ссоры с одноклассницей. Красной краской нарисована сама Элис, она улыбается и показывает язык маленьким человечкам-одноклассникам. А они не могут ответить ей тем же. У них нет языков.
Уже тогда, в семь лет, Элис знала, что ни за что не даст этим тварям отрезать ей язык. Она не хотела быть немой, как Русалочка из сказки того датского писателя-бисексуала, она не хотела питаться жидкой пищей, как все вокруг неё. Ей хотелось жить нормальной жизнью, любить и быть любимой, а не развлекать народ (пусть даже и будучи уважаемым богатым мимом).
Какое-то шуршание в соседней комнате помешало девушке наблюдать за восходом. Она встала и пошла на поиски источника шума.
В коридоре было тихо. “Тихо, как на похоронах мима, на которые пришли одни лишь мимы„ - усмехнулась Элис. Шутки о мимах были её козырем.
Девушка заглянула в соседнюю комнату, пытаясь обнаружить источник звуков. И, к своему удивлению, обнаружила. Им оказался её старший брат Тони. Ему было 19 лет и он, конечно, уже давно был мимом. Тони мило улыбнулся и помахал сестре незанятой рукой. Вторая рука держала клочок газеты.        делал с этим клочком, Элис не могла знать. Она с самого детства 
считала его полоумным и предпочитала не вмешиваться в его дела. Поэтому она просто покинула комнату.
Вернувшись к себе, Элис решила немного порисовать. Она часто рисовала, и у неё неплохо выходило. Достав из надежного укрытия альбом и старый набор карандашей, Элис обнаружила пропажу красного карандаша. Это была серьёзная потеря, ведь Беррингтон часто использовала его в рисунках. Но она решила не тосковать: скоро она будет в Сицилии и купит там новый, большой набор карандашей. А пока красный можно заменить оранжевым или розовым. Элис вздохнула, раскрыла альбом и взяла в руки синий карандаш. И вот на листе, что всего несколько секунд назад был снежно-чистым, появилось море. Море окружало маленький остров. А на этом острове живут счастливые люди. Счасливые люди, которым не нужно быть теми, какими их заставляют быть. Они такие, какими хотят быть сами.
Закончив рисунок, Элис убрала альбом обратно в укромное место и достала дневник. Дневник представлял собой толстую чёрную тетрадь. На самом деле она была розовой, и на ней была нарисована пони, но Элис обклеила её чёрной изолентой - под стать своему настроению.

<i> Дорогой дневник.
Сегодня я чувствую себя ещё более усталой, чем обычно. Мать уже купила мне одежду в полосочку, несколько коротких юбок и сапоги на три размера больше. Я не понимаю, к чему такая спешка? Конечно, одежда выглядит мило, но мне совершенно не идёт полоска! У меня отнюдь не идеальная фигура, и полоска меня дико полнит. Я пытаюсь дать матери понять, что моя фигура не подходит для полоски, но она только смеётся и гладит меня по голове.
Мой рыжий свитер совсем износился. Сегодня мне снова пришлось спасать его от матери, которая опустошала мой шкаф от "обыкновенных вещей". Я спрятала любимый свитер под порогом, и мать его не нашла. Как опасность миновала, я достала его, понюхала в последний раз и спрятала в чемодан.
Осталось два дня.
Элис Беррингтон, 20 мая, Манчестер.</i>

                              * * *
Весь последующий день Элис не могла выйти на улицу: внезапно пошёл дождь. Поэтому она собирала свой чемодан, дабы в Сицилии не было особой нужды в одежде и деньгах. В потайной кармашек аккуратно были сложены накопленные триста фунтов; рыжий свитер и пара  купленных матерью юбок, которые Элис посчитала сносными, также были сложены и упакованы в обрывки газет; подаренные одноклассником наручные часы, что тоже были упакованы в газету, лежали поверх одежды. В общем, на первое время в Сицилии этого хватит.
Время за сборами протекло незаметно, и вот уже вечереет. Элис свернулась калачиком посреди комнаты и погрузилась в мысли.
Что ждет ее, маленькую английскую девочку, что бежит от судьбы на далекий остров? Вдруг где-нибудь уже в аэропорту Сицилии ее схватит полиция? Тогда ей точно не будет спокойной жизни. Или же она не пройдет паспортный контроль?
Тут Элис внезапно вспомнила об одной необычайно важной вещи. И этой вещью был ее паспорт, лежащий где-то в недрах портфеля матери. Портфель матери лежал, соответственно, в комнате матери. Риск быть застуканной был необычайно велик, но девушка решила сделать попытку, ведь "кто не рискует, тот не пьёт шампанского!". И тихо, на цыпочках, вышла из комнаты.