Кровавый Закат

Писатель

...

25 июля 1989 года

Когда я сюда заходил, солнце медленно сгорало на ярко-синем небе и уплывало за горизонт. Удивительно красивое зрелище для писателя и художника. Мы, как и художники, придаем красок полотну, наносим контуры, сливая их воедино так, чтобы получилось изображение. Мне искренне жаль, что я не смогу видеть красоту солнца в дальнейшие несколько дней.

Я нахожусь в этом помещении второй час. На первый взгляд оно довольно необычное и в то же время поражает своей схожестью с проекциями офисов и кабинетов психологов. Только эта комната куда обширнее и емче. Мне не разрешают описывать данное место и его местоположения. Людей которые здесь находятся и их реальные имена. Из-за этого мне придется оставить свое счастливое будущее без детальных описаний и пометок.

Перед входом я поел в ресторане на углу улицы Песен. Чутье фантаста не подвело меня в том, что здесь навряд-ли нас кто-то покормит. В метрах десяти от моего столика краем глаза заметен чайник и пластиковые стаканчики, но я не решусь подходить первым. Боюсь.

Написание рассказа заняло меньше трех часов. Моей фантазии и правильного сложения идей хватало на то, чтобы окрасить всеми возможными красками ужастик в длину трех тысяч слов. Человек, который зовет себя "главным" пристально наблюдает за мной. Подозревает что-то? Навряд-ли.

У входа меня начали проверять, однако богатым арсеналом вооружения я никогда не обладал. Тем более, с нынешним финансовым состоянием. Все мое оружие - это ручка, дневник и мозг.

Я удивлен тем, что многие здесь приняли меня как друга. Это настолько приятно, что сомнительно. Меня смущают люди. В особенности, возможность сближения с ними. Социум испортил во мне все доброжелательные качества с детства. Я был слишком наивен, влюбчив, эгоистичен. Мой круг общения быстро убил во мне эти качества, сменив их на злость, ненависть и низкую самооценку.

Все началось с того, что я никогда не любил спорт, в котором главную роль выполняли мячи. Футбол, волейбол, баскетбол. В начале дети звали меня, но отказ быстро изменил их мнение о мне. Позже играть в догонялки и прятки мне не позволяло здоровье. Думаю, оно и стало главным фактором моей неразговорчивости. Стоит ли его винить? Не думаю. В обмен реального общения пришло письменное. Я завел личный дневник и стал общаться с ним. Описывать свои приключения и рутинные, школьные дни. Родители, одноклассники и учителя редко слушали меня. Что про дневник сказать нельзя. Он стал моим всем. Даже сейчас я пишу в одном из них.