Предупреждаю сразу, если ты фигурист, тебя стошнит. Это не более, чем сказочка.
********
Гремит первый аккорд, состоящий не то из четырёх, не то из трёх нот, в совокупности своей ноты не выше первой октавы. Гремит аккорд, заставляя задуматься, замереть, прислушаться каждого отдельно и всех вместе, самое главное, заставляя прислушаться нас, всю нашу большую компанию, но не меня.
Гремит аккорд. Гремит он посреди огромной, полой тишины, наполняющей зал и всё вокруг, наполняющей душу каждого сидящего в этом зале, самое главное, наполняющей душу каждого из нашей большой компании, но не мою.
Гремит аккорд. Гремит под тихий шорох и гул голосов собравшихся здесь людей. Эти звуки будто дополняют ноты, делая их сильнее, звучнее, волнительнее и всё серьёзнее, делая их не такими, какими они должны быть, но не переставая их заглушать. Этот шорох - привычный звук для всех собравшихся в зале, в том числе для нашей большой компании, в том числе для меня.
Гремит не аккорд, гремит наша судьба, она не перестаёт громом катиться по всему телу, по всей нашей жизни, ведь ради грома аккорда мы отдали всю нашу жизнь, многие сидящие в зале тоже отдали жизнь, в том числе и наша большая компания, даже я.
Замолк аккорд. А шум усилился. И теперь зал подвластен только ему, едва слышному шороху, который дополнял звон низкого, рычащего так громко, но так сладостно аккорда. Его нет, но есть мы, затаившая дыхание большая компания, выглядывающая по очереди из замочной скважины. Но не я.
Замолк аккорд. Но зал не видал тишины. Им нельзя. Они не умеют. Не умеет и наша большая компания, но я умею. Я не умею жить так, как они, не умею радоваться. Я признаю, я им завидую. А радоваться сейчас я не могу.
Замолк зал. Прекратился шорох. Музыка ровно и монотонно полилась и раскатилась по огромным трибунам. Но шорох не замолк. Он то утихал, то усиливался, не переставая находиться в нашей компании, быть её участником, целью и причиной. Замолкли шорохи. Замолк и зал моментально, хотя секунду назад до меня долетал свист и овации. Замолкла музыка. Замолк последний аккорд.
Я открываю дверь. Наша большая компания уже успела наброситься на абсолютно обыкновенного мальчика, который создал эти овации. Теперь замолк его аккорд. Настала очередь моего.
Я толкаю Вику, девочку, которая больше всего была ему рада. Толкаю её, потому что она стоит около двери, когда через две минуты зазвенит мой аккорд.
Когда я вышла за дверь, я увидела Луизу. Она помогла всем нам отдать жизнь одному аккорду, помогает по сей день, сейчас, мне.
Я её обнимаю. Как храброго лётчика, готового тут же взяться за штурвал и совершить чудо - поднять с земли огромный лайнер, она спросила меня:
- Готова?
Я кивнула. Ведь ради этого я отдала свою небольшую пятнадцатилетнюю жизнь, я уверена, что такой не найдётся ни у кого. Такой же светлой, но такой одинокой.
Она говорит мне что-то. Я будто её не слышу. Я слышу, как на весь зал звучит моё имя. Я отпускаю её. Она отпускает меня. Я выхожу, закрывая за собой дверь.
Скользко. Кружится голова. Но именно этого я и хотела - на меня смотрит весь зал. В том числе и наша большая компания, в том числе и тот, для кого звучал аккорд ранее.
Я снова на льду. Еду тихо, не разгоняясь, делаю круг по залу и останавливаюсь в центре огромного катка. На меня смотрит зал. Сегодня. Сейчас.
Теперь гремит мой аккорд. Для меня. Он так странно, так тихо начинает заполнять зал. Потом становится всё громче и громче. Я снова еду по кругу. Но уже спиной вперёд.
Нога назад. Раз, два, три оборота вокруг себя в воздухе. Приземлилась. Как вдруг земля снова уходит из-под ног. С левой ноги снова раз... два... три... Жизнь проносится перед глазами. Трибуны огромного зала - жизнь, ведь именно ради этого я жертвую жизнью.
Третий прыжок. Я готова упасть, отказаться, но какая-то неведомая сила тянет меня дальше за собой. От старого аккорда к новому. От предыдущего к следующему.
Правильно говорят: начнёшь ценить, когда потеряешь. Именно этот огромный магнит притягивает меня к катку, словно я металл. Огромный магнит - люди.
Гремит мой аккорд. Мой аккорд, мой зал, мой лёд. Только мой. Больше ничей.
Замолк и аккорд. Зал гремит. Гремит всё вокруг. Но не гремит душа.
Я увядаю, как засыхающий цветок. Не гремит душа! Со мной такое в первый раз.
Зал замолк. Меня нет. Нет никого. Осталась я одна.
Я здесь. А там, далеко где-то, Луиза с нашей большой компанией. Но не со мной.
Я её увидела с тем мальчиком. Он засмеялся. Им весело. Они не умеют. А я умею.
Они умеют. Я не умею.
Почему не умею я? Потому что я не могу. Бывает, что человеку не суждено.
Я пыталась. Много пыталась. Тщетно. Я бежала. Я не успела. Я не успела к нему... К счастью.
Я бежала быстрее, но как бы я ни старалась, я слышу последний аккорд, гром его зала. Он звучит так далеко и так глухо, что не находит места в моём сердце.
Его шорох звучит так тихо...
Я бегу так, что не замечаю ничего вокруг. Я должна успеть. Я должна услышать.
Это как будто сон: его походка, его стойка и гром первого аккорда, которому в моей жизни нет места. Исполненная чувствами перебежка, такой же медленный, нежный прыжок назад с перекрещенными ногами. Раз, два, три, четыре... Мысленно я готова даже забыться и досчитать до пяти.
Гремит его аккорд, в котором нет места мне.
Я много раз представляла, какими будут эти движения. А если с самого начала он не прыгнет? А если поедет вперёд, а не назад? А если остановится в середине? А если и вовсе не поедет?..
Больше всего той мелодии соответствовал именно тот длинный прыжок, на который, конечно, никто из нас не был способен.
Я часто смеюсь над собой. Почему меня так привлекает его недоступный, звучный первый аккорд? Он заставляет меня бежать и делать всё, чтобы только я услышала его. Но я не могу.
Почему он тянет меня, как магнит?
Я не могу улыбаться нашей огромной компании, когда из моих глаз снова текут слёзы, ведь снова я не успела.
Глупо это - плакать из-за такого пустяка, который вот уже несколько лет подряд случается со мной каждый день.
Кто-то привык бы, а я не могу...
Главное, что я до сих пор стою на льду, который помнит его коньки...
Каждый раз, когда я снова туда выхожу, я пытаюсь повторить его движения, нашёптанные мне фантазией. Она часто меняет своё мнение, скорее всего, потому что все прыжки, что она нашептала мне, на самом деле для него слишком простые.
Я снова бегу. Я бежала так, будто это последний мой шанс услышать его аккорд. Прохожу привычный мне маршрут, волнуясь, что вот-вот его аккорд снова промчится мимо меня. Мимо меня промчится счастье.
Я бежала, но его аккорд замолк. Снова овации, шум. Перерыв. Теперь выступаем мы - второй состав из пятнадцати человек.
Я не успела опомниться, как Вика уже затащила меня на лёд. Этот человек не умеет грустить, всегда улыбается и смеётся. Самое главное, не замечает ничего у других. Да и зачем ей это знать - я улыбаюсь, значит, всё хорошо.
Прыжок. Ещё прыжок. Я уже и не замечаю, мечтаю ли я или и впрямь еду - я опоздала.
Сейчас, в тридцатиминутный перерыв, на льду были абсолютно все наши ребята, много «новеньких», которых я не знала, самое главное, был он.
Я внимательно наблюдала за ним. Он катался так же, как и все, иногда прыгал, и я считала: раз... два... Два. Но не три.
Иногда он замечал мой взгляд. Я пыталась делать вид, что ничего не происходит, но совсем не ожидала от Вики:
- Что с тобой?
Она окликнула меня, я чуть не упала.
- Ты какая-то не такая... Не как обычно.
Я отвела от него взгляд. Посмотрела в центр. Там как раз никого не было.
- Да нет, я просто задумалась.
Она по-прежнему не спускала с меня глаз.
Я решила пойти ва-банк: либо я приобрету всё, либо всё потеряю. Упаду на льду, упаду в глазах всей нашей компании. Потеряю себя.
Я разгоняюсь. Несколько шагов перебежкой назад, разворачиваюсь. Я будто сплю, у меня будто растут крылья за спиной.
Теперь уже осознанно, я снова толкаюсь левой ногой. Какая-то неведомая сила заставила мня развернуться лицом по ходу тогда, она снова меня забирает. Я снова во сне.
Я считаю, как привыкла считать: раз, два, три, четыре оборота вокруг себя...
Жизнь мчится перед глазами. Закрываю глаза - снова все кружится. Я будто теряю себя. Звучит мой аккорд, который либо замолкает, либо даёт начало новой мелодии, и она уж точно не пройдёт мимо кого-то, самое главное, мимо нас, большой компании, самое главное, мимо меня.
Звучит мой аккорд. Пусть его никто не слышит, его чувствуют. Его дополняет каждый мой оборот, в нём нет шорохов... этим разнятся два аккорда - его и мой.
Может, в его аккорде тоже нет шорохов?
Я закрыла глаза. Я упаду. Они умеют. Я не умею! Пусть я не увижу этого...
Пусть я научусь...
Что заставило меня прыгнуть?
Право, не знаю. Земли уже давно нет под моими ногами. Я хочу так оставить всё... Не хочу, чтобы шло время. Ведь сейчас оно остановилось и идёт только для меня.
Звучит мой аккорд. В нём нет места звукам! В нём нет места времени. В нём нет места огромному залу, который так громко кричал тому мальчику. В нём нет места никому, кроме меня.
Звучит мой аккорд. В нём есть место мечтам. Потому что, может быть, он сам и есть мечта. Моя лучезарная мечта, от которой я проснусь наутро и снова не успею на его аккорд.
Моя жизнь снова станет прежней.
Звучит не аккорд, звучит моя судьба. Если сейчас я упаду, продолжить кататься когда-нибудь не позволит мне совесть.
Замолкает аккорд. Замолкает мечта. Замолкаю и я. А значит, оживает и зал.
А зал и правда увидит.
Я даже сейчас, наяву готова досчитать до пяти, чтобы время подольше осталось подвластным мне. Но я не смогу.
Я не умею. Никто не умеет.
Раз... Оборот для моей жизни. Я отдала жизнь, чтобы прыгнуть.
Два... Оборот для моей мечты. Я отдала и мечты, прыгнув.
Три... Оборот для моей радости. Я отдала радость, которую имела, лишь выходя на лёд. Но сейчас могу лишиться и её.
Четыре... Оборот для моего шума. Я отдала шум этого зала, рискуя приобрести тишину навсегда.
Ещё пол оборота, и моя нога уже касается льда. Я прыгнула так впервые в своей жизни и в жизни многих людей.
Я понимаю, что время не вечно. Я выхожу из прыжка, подняв левую ногу и продолжая двигаться по кругу ближе к центру.
Замолк мой беззвучный аккорд...
Вокруг меня собралась толпа. Кто-то что-то говорил, а кто-то просто стоял, открыв рот. Викин крик застрял у меня в ушах:
- Четверной аксель! Смотрите!
На лёд вышла Луиза. Я продолжала стоять в центре всей нашей компании и огромного зала, в который уже собирались люди, до моего выступления оставалось совсем мало времени.
- Ты... Как ты это сделала?
- Мне очень жаль, но я, кажется, не смогу повторить свой прыжок.
Она смотрела мне прямо в глаза, стояла напротив меня, положив руку мне на плечо. Но я её будто не видела. Я ловила взгляд его, того самого мальчика, на чей аккорд я всегда спешу.
Он преспокойно стоял и смотрел в мою сторону.
Больше всего на свете я хотела подъехать к нему сейчас, но все меня окликали.
Я стояла, смотрела на него и думала об одном: «Тебе правда нравится?»
- Ты меня слышишь? Попробуй ещё раз, соберись! - уже кричала мне Луиза. Я совсем потеряла счёт времени.
- Извините, я не смогу так больше. Можно я пойду?
Удивлённая моим поступком, она разрешила мне идти, но продолжала стоять на месте.
Я сижу на скамейке. Пять минут до начала моей программы. Ребята не могут разойтись и продолжить.
Из моих глаз полились слёзы. Я уже развязала шнурки, легла на скамейку и заплакала.
Зачем, зачем я это сделала? Что заставило меня прыгать именно сейчас?
Я пожертвовала всем, чем только могла. Самым дорогим. И всё осталось при мне.
Сейчас я больше всего хочу видеть тишину.
Молчит аккорд. Гремит зал. Душа гремит! Не этого ли я хотела не так давно?
Я пожертвовала всем, чем могла. Я всё потеряла.
Ко мне пришла Вика.
- Зачем ты ушла? И почему ты плачешь?
- Я не могу тебе всё рассказать, извини...
- Хоть немного, но расскажи!
- Не могу...
Я сеова перед ней плачу. Я понимаю, мне надо собраться... Я выхожу через три минуты.
Мои руки дрожат. Я пытаюсь надеть коньки, безуспешно.
Вся компания вваливается в раздевалку и облипает меня.
Вика сидит напротив и молча на меня смотрит. А все другие лезут с расспросами.
Я снова ищу его глазами. Он стоит над скамейкой и смотрит на меня. Заметив мой взгляд, он с усмешкой сказал:
- Круто. Молодец!
Вот теперь меня никто не остановит, даже собственный разум!
- Тебе правда нравится? - сказала я, подойдя к нему.
Он пожал плечами.
Я продолжала смотреть на него. Необыкновенно голубые глаза! Почему раньше я их не замечала?
- Можно задать немного странный вопрос?
- Хорошо, я слушаю.
Он сел рядом со мной, я освободила место.
- Скажи, с чего ты обычно начинаешь свою программу?
Пожалуйста, ответь, я хочу знать! Сейчас всё решится...
- Как... - он немного растерялся, потому что не ожидал такого вопроса. Я продолжила завязывать шнурки. Руки перестали трястись, я была счастлива!
Он перевёл взгляд на Вику, потом снова на меня:
- Пе..ребежка... Назад. - Он говорил, заикаясь. - Тройной риттбергер, - его голос стал увереннее, - тройной тулуп, - он смеялся, - тебе действительно интересно?
- Да... Да, интересно. Просто, - я тоже решила перейти на смех, - я ведь не видела никогда... Я никогда не успевала на твою программу.
Теперь на рядом сидящую Вику бросила взгляд я... Она не могла перестать смеяться над нами, как и вся наша большая компания, как и мы сами.
Я снова на льду. Гремит мой аккорд. Гремит зал, но теперь я умею! Гремит и раскатывается по огромному катку моя судьба, крохотного человека по сравнению со звоном аккорда, залом, счастьем.
Гремит мой аккорд. Теперь я машу рукой нашей большой компании. Я тоже рада.
Гремит аккорд. Гремит моя судьба.
А ведь мой прыжок, аксель, насчитывает не ровно четыре, а четыре с половиной оборота вокруг себя. Для чего же тогда я оборачивалась в пятый раз?..
