lived a lie

1 // flashback Поезд. Расстояние.

Он бы предпочел провалиться в никотиновую дыру, задохнуться в ней, замуровать в ней самого себя, но он не курит. Как жаль, что он не курит, потому что в одиночестве в этом тихом и почти безлюдном поезде Гарри думает слишком отстранено и абсолютно неправильно. Крошечные атомы застоявшегося воздуха сгущаются вокруг парня, заволакивая мысли неприятным туманом, дурманящим и ведущим по старым, давно забытым тропинкам. Точнее, тропинкам, которые он надеялся забыть.

Полупустой вагон скоростного поезда «Лондон-Донкастер» и бумажный стаканчик холодного, остывшего кофе, купленного у улыбчивой девушки за прилавком околовокзальной кофейни, но улыбка её казалась натянутой, а глаза — скучающими и злыми, не потому, что так и есть, а потому, что у кудрявого гнусно-мерзкое настроение. Почему? Потому что так и есть.

Делает глоток, сморщив нос, не обращая внимание на температуру, вливает в себя кофе вкуса лондонской осени и далеких воспоминаний и чувствует, как ледяное цунами сносит тягучие, тормозящие мысли, накрутки и рассеивает дым в сознании, что невероятно помогает, ведь пейзаж за окошком — серый, и люди в другом конце вагона — молчаливые. Гарри думает о поездах и рельсах, сочиняя истории и поэмы, которые уже точно забудет к своему приезду, которые будут вспоминаться обрывками и всплывать во снах, которые он никому не расскажет, если только Джемме, потому что она всегда любила его выдумки. Он думает о недавно прочитанной книге Джоанн Харрис «Леденцовые туфельки», хотя это было не недавно (целых три месяца назад, в конце лета), но это нормально, на последнем курсе обучения в Лондонском Университете парень читает (или пытается прочесть) только свои каракули-конспекты; он думает о странных словечках, что встречались повсеместно, значения которых он так и не узнал. Он думает о слове «хуракан», когда мысли рассыпаются воздушными конфетти, поэтому он делает еще один глоток.

Думает обо всем, но не о том, о чем ему хочется. Впрочем, его желания при фильтровании интересных тем для размышлений в отделе мозга под названием "думай об этом" с табличкой «опасно! высокое напряжение!» не учитываются.

Расстояние.

Ему было необходимо расстояние.

Спасительное, оберегающее, большое.

Потому что каждая черточка города Донкастер напоминает о нем. Острые, разрубающие тучи крыши серых домов — выточенные скулы, рвущие кожу. Вечно голубое небо в отражении окон заброшенных зданий вдоль забытого района — стеклянные немигающие шарики, синие языки пламени в которых выжидают момента, чтобы превратиться в невозможность. Кляксы на стенах и граффити, въевшееся в кирпич, — россыпь, несовместимый коллаж рисунков на теле, взятых со дна моря тату, но таких идеально взятых. Тонкие, опасные, насквозь пронизывающие мертвые облака шпили монастырей — его скверный, витиеватый характер, зигзагами опоясывающий только избранных.