Коты-Воители: «Придёт ночь, и она будет обязана выбрать...» [ТАЕТ]

Глава 10

     Бордовое кровавое небо отражалось в стеклянных лужицах, вместе они превратили этот мир в огромную пропичканную кровью вечернюю розу... Весь снег был растоплен сумеречным светилом и уже хлюпал под туловищем Вечерней Розы. Вот её пара глаз наконец была открыта, и кошка ужаснулась, увидев перед собой «Кровавый мир». Почему-то именно таким ей представлялось место, куда попала её родная мать, и это не предвещало ничего хорошего.

     Резко вскочив на лапы, она осмотрела себя и испугалась ещё больше: она вся была в крови Ледокола, ведь спала в этой отвратительной жидкости. Она повернула голову в сторону пострадавшего, состояние которого не было видно под плотно прилепившимися листьями подорожника. Она глубоко вздохнула и попробовала его разбудить, тихонько толкнув лапкой. Как кошка и ожидала, он не проснулся от настолько слабого толчка, поэтому взяла мох, из которого он ещё днём пил воду, впитала им растаявший снег и бросила ему в морду. Внезапно он начал бормотать себе какие-то проклятья и жмурить глаза.

«Ледокол! Очнись уже наконец!» — налетела на кота Вечерняя Роза и стала надеяться на то, что её громкая просьба не пролетит мимо ушей больного, ведь ей уже не терпелось покинуть чужую территорию и очутиться дома, чтобы всё произошедшее обговорить с сестрой и, может быть... Затмением?

Буквально через несколько секунд он открыл свой единственный здоровый глаз, и тотчас же из его груди вырвался глухой вскрик — первым увиденным было его собственное отражение в освещённой кровавым солнцем луже. Он оторопел и стал в панике оглядываться и отползать назад, хотя уже было некуда. Его зрачки забегали по лагерю в поисках чего-то настолько же устрашающего, как и то, что могло так искромсать его тело. Он что-то мямлил себе под нос и с мольбой в глазах остановился на большом кусте. Как показалось Вечерней Розе, этот куст имел огромное значение, и именно поэтому его выделил среди всех остальных кот. Стук его сердца был слышан даже кошке, а похожее на предсмертные хрипы дыхание могло бы спугнуть любую птицу в этом лесу своей громкостью.

«Ты в безопасности! Всё. Будет. Хорошо! Дыши спокойно!» — настойчиво попросила рыже-белая и подсела поближе. Ей уже начала надоедать паника голубоглазого, ведь из-за неё в её душу тоже стал проникать холодок ужаса.

Ледокола как будто ударили током эти слова, и он начал беспрерывно трястись. Он повернул голову в сторону зеленоглазой и в ужасе стал разглядывать, было ощущение того, что он только что узнал о её присутствии. Осмотрев её с ушей до кончика хвоста он наконец решил перевести дыхание и посмотрел на неё уже более уравновешенным взглядом. Но при этом в его голосе и поведении всё равно были проглядываемы глубокие раны последнего события.