the liberties you're taking

I

Выпускной. Одно слово, а столько чувств. Люди делятся на два типа, когда слышат его. Кто-то радуется, а кто-то не очень. Кому-то хочется пораньше его закончить и свалить, а кому-то – оттянуть время и поболтать побольше с учителями, одноклассниками, ребятами с других классов. Вот и сейчас ученик, только окончивший учёбу, стоит рядом со своими друзьями и болтает с ними обо всём: о том как они сбегали с уроков; прятались в чуланах, подвалах и под лестницей; о том, какая не вкусная была еда в школе и многое другое.

— Йо, ребят, помните, как мы на уроке мистера Смита играли в карты, и ,вдруг, резко вошёл учитель, и как резко Луи их через окно выбросил? — Задыхаясь от смеха, спросил Найл.

— О-о. Да. Это было жёстко! Я так испугался, — стирая слезинки, сказал Луи.

— Когда вы всё это вспоминаете, мне, кажется, что мы вообще не учились, — с ухмылкой проговорил Зейн.

— Да ну тебя, Зейни, — надул губы Луи. — Ей, ребят, нас миссис Мур зовёт.

Посмотрев в сторону, куда головой указал Луи, ребята увидели своих и других родителей. Подойдя ближе, миссис Мур начала их со всеми знакомить.

— Это мистер Браун — отец Роберта, — ребята с ним были уже знакомы, так как помогали его сыну добраться до дома, когда тот ударился на уроке физкультуры. — А это – отец нашей переведённой Жанны, вы ведь с ней в хороших отношениях. Мистер Лиам Пейн, он состоит в родительском школьном совете, — можно сказать, что у всех троих отвалилась челюсть.

Перед ними стоял сам греческий бог: высокий, стройный, с хорошим телосложением, они это очень хорошо видели через его чёрный костюм. Каштановые волосы были уложены и красиво смотрелись с тёмными очками. Когда Лиам снял их, парни увидели мужчину, который очень красиво и мило им улыбался, протягивая руку для рукопожатия.

Первым пришёл в себя Луи.

— Здравствуйте. Меня зовут Луи Томлинсон, я друг вашей чудесной дочурки, — Луи так и вцепился в руку Лиама, пожимая её очень нервно и долго.

— Мне тоже, Луи. Жанна рассказывала о Вас.

К ним подошёл Найл и расцепил их руки. После чего, тяжело выдохнув, улыбнулся во все тридцать два зуба и принял рукопожатие Лиама.

— Найл Хоран, тоже друг вашей дочери. Сразу говорю, что не буду рассказывать вам её секреты или ещё что.