Прости если сможешь.

#2

Одиночество давило с тех пор, как Адриан прогнал Плагга, выбросив кольцо в окно. Маленький чёрный котёнок из дорогого сердцу друга и наставника вмиг превратился в его персональное расстройство, повинное во всех случившихся неприятностях. Адриан пытался выжечь из жизни это время, когда якобы был счастлив. Он загрузил себя работой и тренировками до изнеможения, до такого состояния, когда сил хватало только дойти до кровати и просто спать, но это получалось из рук вон плохо. Если раньше Адриан просыпался из-за надоедливого запаха сыра, то теперь не мог без него уснуть.

      Он выкладывался на фехтовании по полной, каждую свободную минуту проводя в спортзале коллежа, который ещё недавно был полон радостных моментов. Адриан всего несколько раз видел Маринетт — и то, со спины. Чуть позже он узнал, что она каждый день забирает с учёбы Манон, и тогда же вновь понял, что был неправ: и приставучей Маринетт не была тоже.

      А потом он снова встретил Кагами.

      Ещё в беспечные пятнадцать, когда Адриан впервые увидел её, он был очарован на несколько коротких мгновений.

      Сейчас, глядя на неё, Адриан боялся лишний раз вдохнуть — так она похорошела, так сильно стала похожа на ту, которую он не переставал любить, но не смог принять.

      Кагами будто вдохнула в него жизнь. Впервые за несколько лет Адриан был по-настоящему счастлив с ней (или думал так, но это он понял очень и очень поздно). Кагами никогда не была Ледибаг, но будто знала, какой нужно быть, чтобы походить на неё: сильная, смелая, волевая, собранная, она тогда казалась Адриану идеалом женщины, которую он хотел бы видеть рядом с собой.

      О, если бы он знал, что это именно Кагами нужно было, чтобы он был рядом с ней.

      Она была мечтой Адриана совсем недолго.

      Все те качества, которые МаринеттЛедибаг сочетала в себе мягко и спокойно, в Кагами были резкими, грубыми, эгоистичными. Ей не нужна была семья, достаточно было видимости уюта и домашнего очага. Она не хотела детей, о которых Адриан так мечтал: сначала хотела сделать карьеру, потом не хотела портить фигуру, а потом… Потом просто сказала, что никогда не планировала вешать себе на шею такую обузу.

      Кагами должна была быть во всём лучше Адриана; её необходимость быть первее, виднее в их паре была болезненной, истеричной. Много лет назад Адриан с радостью отходил на второй план самостоятельно, позволяя хрупкой, но такой сильной Маринетт Ледибаг купаться во внимании. Он говорил, что ей нужно привыкать — знал ведь, что она дизайном увлекается, — и был уверен, что у неё всё получится. Ледибаг твердила, что ей нужна его вера.

      У Кагами тоже всё получалось, и Адриан со своей поддержкой был ей ни к чему.

      Наверное, и Ледибаг уже ни к чему был сейчас её бывший верный напарник. Она порой мелькала пёстрым росчерком среди парижских крыш, напоминая людям о вере в чудеса.