Постоянный клиент

Глава 24

Сумин злилась на себя, раздражалась, но потом поняла, что скучать по человеку, которого любишь — это нормально. Вычеркнуть его из жизни, не встречаться, не отвечать на звонки и смс, но продолжать думать о нем. Пытаясь уснуть, прокручивать в голове фразы, сказанные шепотом; вспоминать улыбку, от которой по инерции улыбалась в ответ; родинку на верхней губе, к которой невесомо коснулась, пока он спал. Вспоминать счастливые мгновения и терпеливо верить, что скоро чувства утихнут, слова забудутся, пустота внутри заполнится новым.

Только Сумин боялась, что нового совсем не хотелось.

Она ловила взглядом похожую на его машину и сразу же трусливо отводила взгляд, понимая, как это глупо — продолжать любить. Боялась саму себя, когда не могла сдержаться и читала его смс-ки, ведь они приходили каждый день. Сумин чувствовала себя неловко, словно украдкой подглядывала чей-то дневник, а Хосока, кажется, совсем не волновало, что в ответ он получал молчание.

Он продолжал настойчиво желать ей хорошего дня, просил одеваться теплее, чтобы не заболеть. Жаловался на чертов будильник, что никак не научит его вставать в семь утра, и на брата, который отчитывал нерадивого работничка за опоздания. Но, по большому счету, работать было интересно. Только несколько раз грозился сжечь на костре удушливый галстук, а еще сетовал на неудобные лаковые ботинки со скользкой подошвой.

Приглашал в кино, присылая фотки купленных билетов, назначал встречи в кафе. Приходил, ждал и снова писал о том, как сильно скучает.

Хосок не сдавался, а Сумин не решалась сделать встречный шаг.

Могла бы просто игнорировать, кинуть его в черный список, сменить номер, в конце концов. Могла, но не делала ничего. Лишь трусливо кусала губы и мысленно отвечала на его «люблю» так же.

Как сахар растворяется в чае, как день сменяет ночь, — незаметно, — именно так они отпустят друг друга.

Сумин была уверенна, что Хосок устанет от тишины, но противореча себе, с трепетом ждала его смс. Ложилась и просыпалась с мыслями о нем, и, кажется, от обиды вскоре не осталось и следа. Но признаться себе в этом не спешила: слишком больно падать, когда крылья отрезает тот, кому веришь. И даже если прощаешь ошибку, еще долго будешь вздрагивать от звука лязгающих ножниц.