Мечты нашей любви

Восьмая глава.

«Привет, малышка, надеюсь не скучала по мне?».

Боже, только не он. Откуда у Адама мой номер?

«Откуда у тебя мой номер?»

Написав ответ, я отложила телефон в ожидании. Через несколько секунд мобильник подал сигнал.

Какой он быстрый.

«Неважно. Как ты поняла, что это я, а не серийный убийца?»

Прочитав его ответ, я громко рассмеялась. Успокоившись, начала печатать ему ответ.

«Никто, кроме тебя, не называет меня малышкой, а ты назвал, и вывод один — это сам Адам Джейкобс».

Отложив телефон, хотела уже приступить к урокам, но он вновь запищал. Закатив глаза, начала читать смс от Адама.

«А-а-а, так вот оно что. Запомни: никто, кроме меня, не может так тебя называть».

Я сначала не поняла, о чем он. Это было довольно странно: просить о таком. Мы же как-никак друг друга вроде ненавидим. Хотя ненависть ли это? Или может начало прекрасной истории любви?

Выкинув из головы такие мысли, принялась печатать ему ответ.

«Адам, я не твоя девушка, чтобы ты называл меня малышкой. Называй так своих многочисленных девушек, но не меня. И, прошу, не пиши мне, ты мешаешь мне заниматься. Удачи и пока».

Отправив ему это, выключила телефон и вернулась к урокам. Через пять минут вспомнила, что также в духовке готовилась курочка, которую так любил кушать дядя, и, быстро встав со стула, отправилась к ней.

Слава богу, она не пригорела, а то мне бы досталось от тети и дяди.

На глаза навернулись слезы, когда я вспомнила, что они сделали со мной в последний раз. Шрамы ещё очень свежи и, боюсь, никогда не исчезнут.

Проморгавшись и взяв себя в руки, перемешала еду, отключила плиту и вернулась к урокам.

Я настолько увлеклась уроками, что когда подняла голову, увидела, что на часах было около девяти вечера.

Странно, где тетя с дядей? Они всегда приезжали до восьми, а уже почти девять.

Тяжело вздохнув, принялась убирать все со стола. После отправилась на кухню, чтобы выпить стакан воды и помыть грязную посуду. В процессе мытья вспомнила, что оставила телефон в столовой, но решила за ним не возвращаться, ведь я была уверена, что никому не нужна.