Глава 11.
УЖИН. «НЕ ОБО МНЕ РЕЧЬ».
Он еще спал, когда мы уходили, – Розалия Наумовна постелила ему в столовой. Одеяло сползло, он спал в чистом нижнем белье, и Варя мимоходом привычным движением поправила, подоткнула одеяло. Он дышал сквозь сжатые зубы, между веками была видна полоска глазного яблока – уж такой Ромашов, что его нельзя было спутать ни с одним Ромашовым на свете!
– Так – самый плохой? – шепотом спросила Варя.
– Да.
– А, по—моему, ничего.
– Ты сошла с ума!
– Честное слово – ничего. Ты думаешь, почему он так спит? У него короткие веки.
Отчего мне казалось, что к вечеру Ромашов должен исчезнуть, как виденье, принадлежащее той исчезнувшей ночи? Он не исчез. Я позвонила – и не Розалия Наумовна, а он подошел к аппарату.
– Катя, мне необходимо поговорить с вами, – почтительным, твердым голосом сказал он. – Когда вы вернетесь? Или разрешите приехать?
– Приезжайте.
– Но я боюсь, что в госпитале это будет неловко.
– Пожалуй. А домой я вернусь через несколько дней.
Он помолчал.
– Я понимаю, что у вас нет ни малейшего желания видеть меня. Но это было так давно… Причина, по которой вы не хотели со мной встречаться…
– Ну, нет, не очень давно…
– Вы говорите об этом письме, которое я послал с доктором Павловым? – спросил он живо. – Вы получили его?
Я не ответила.
– Простите меня.
Молчание.
– Это не случайно, что мы встретились. Я шел к вам. Я бросился в подвал, потому что кто—то закричал, что в подвале остались дети. Но это не имеет значения. Нам необходимо встретиться, потому что дело касается вас.
– Какое дело?
– Очень важное. Я вам все расскажу.
У меня сердце екнуло – точно я не знала, кто говорит со мной.
– Слушаю вас.
Теперь он замолчал и так надолго, что я чуть не повесила трубку.
– Хорошо, тогда не нужно. Я ухожу, и больше вы никогда не увидите меня. Но клянусь…
