Липкий вакуум

Глава 12.

Воскресенье.

9:25
На подоконнике второго этажа, среди подушек и разбросанных карандашей, сидит Эмилия Конти. Она постукивает длинным красным ногтем по стеклу. Глухие удары разлетаются, сталкиваются с рамой и замолкают.

Девушка сильнее закусила губу, пытаясь сдержать слезы, и положила лоб на холодное стекло.

Я явно живу не так. Моя молодость... она проходит впустую.
Хотя, я всё таки побывала на вечеринке. Но она была такая... нетакая. Я ожидала другого.
Хочется какие фильмах: тусоваться с парнем и его друзьями, много пить и смеяться, ни о чем не переживая. Но у меня никогда не было настоящий чувств, я останусь девственницей до конца своих дней. Да и переживаний у меня больше, чем пустого места в огромных лифчиках моих одноклассниц.

Сильный ветер отрывает концы опавших ещё в начале сентября листьев, но влага не даёт им улететь полностью. Вся земля укрыта подвижными, частично разложившимися, коричневыми и колыхающимися ромбиками.

Это богатый и очень тихий район города. Редко туда-сюда проезжают машины, люди выгуливают собак, но вид здесь чудесен.

Эмилия часто брала скутчбук и делала быстрые зарисовки, а затем вырывала их и вешала на стену или выкидывала в урну.

На полу под подоконником, свернувшись в комок и прижавшись к батарее, лежит огромный рыжий акита-ану, по кличке Близ.

- Эмилия! - в шуме улицы, доносящемеся через окно, различим крик мамы с первого этажа. - Иди сейчас же завтракать!

Черт. Девушка хлопнула себя ладонью по холодному, от стекла, лбу. Сегодня же суббота. Блядская суббота с блядским семейным завтраком.

Нехотя, Эмилия Конти соскочила с подоконника, потрепала Близа и помчалась на лестницу, сунув телефон в карман вельветовых домашних клёшей.

Девушка подошла и распахнула стальную дверцу широкого четырёхкамерного холодильника.

- Зачем? - мать, сидящая за столом, обернулась.
- Мама, могу я достать из морозилки клубнику и порезать её в блины?
- Эми, нет. Возьми сыр и ешь.
- Почему нет? Я не хочу блины с сыром, я хочу клубнику.
- Потому что сегодня я просила Мери, чтобы у нас были блины с сыром. Успокойся и ешь!

Эмилия закусила губу и бросила холодный взгляд на светловолосую голову матери, уже сидевшую к ней спиной.

- Мама, зачем беречь вкусную еду для какого-то мифического "потом", если ей можно насладиться сейчас? Тем более, это "потом", может не наступить.

Отец устало вздохнул и опустил газету.

- Эмилия, успокойся, заверни в блин сыр и сядь.

Это так забавно. Отец-психолог замечает всё у всех на работе, но дома слеп.

Девушка закатила глаза и подошла к барной стойке.

Ну конечно. Для родителей Мери и зефир разломит, а мне ей запрещают даже резать сыр.

Эми кинула пластмассовую доску, взяла головку сыра и нарезала её на куски. Эмилия опустилась на колени, к которым тут же подбежал пёс. Конти слабо улыбнулась и дала ему корочку от сыра. Тот благодарно, или с сочувствием, взглянул в глаза хозяйке, которая запустила руку в его тёплую шерсть.

- Что ты ему дала? - холодно спросил отец, своим хорошо поставленным голосом светского человека.
- Просто корочку от сыра, ничего такого.

Девушка разжёвывает блин и чувствует, как горячий сыр обжигает язык. Но какая разница, если после этого Эмилия поднимется в борную и засунет два пальца в рот?

"Бульк" - послышалось из кармана брюк.

Отец опустил газету и суровым, прожигающим взглядом посмотрел через линзы очков для чтения.

- Эмилия, сколько раз тебе говорить, что брать телефон за стол отвратительно?! - холодно бросил Джозеф Конти.
- Я извиняюсь, жду важного звонка, насчёт своего участия в финальном этапе олимпиады по праву и последующей поездке в Азию. - соврала девушка. Но это была только частичная ложь, об участии должны были сказать послезавтра в школе. - Прошу прощения. - Эм улыбнулась и бесшумно вышла из-за стола.