Я не справлюсь без тебя

Кофе.

Надо признать, моему удивлению не было предела. Обычно он даже задерживался, но никогда не приезжал раньше. И его лицо... всегда он возвращался со счастливой, но такой же наглой улыбкой. А сейчас Ларссон был... как-то подавлен, что-ли. Это его состояние чувствовалось за километр. Сразу было понятно, что что-то случилось. Причём серьёзное.

На спине у него был рюкзак, с которым он уезжал, а вот чёрная сумка у Торда в руке... Её точно не было.

Видимо, заметив, что я смотрю на него, парень поднял глаза на меня.

Столько невыносимой боли во взгляде одного человека я ещё не видел ни у кого. Что уж говорить о Ларссоне.

Вопрос вырвался сам по себе:

— Эй... Что-то случилось?

Голос, не понятно от чего, был тихим и немного хриплым.

Торд лишь тяжело вздохнул и мотнул головой. Затем он скинул сумку и рюкзак на пол, подошёл к столу, сел напротив меня и уткнулся лицом в ладони. Он явно был в отчаянии.

— Кофе?

Он убрал руки от лица и так же, почти шёпотом ответил:

— Да, спасибо.

Я поднялся и подошёл к кофе-машине. Пожалуй, кофе- это одна из редких вещей, во мнении о которых мы хоть как-то сходимся.

Но и тут без разногласий не обошлось: практически каждое утро начинался спор, что лучше: горький, или доверху напичканный чем-то сладким. Когда Ларссон пил его, возникал вопрос: пьёт он кофе с сахаром, или сахар с кофе.

Сладкое он любит безумно.

Особенно шоколад.

Обычно от того, насколько сладкий кофе он выпьет с утра, зависело его настроение на весь день.

И сейчас я мелочиться не стал.

Навалил ему сахара, кинул кусочек шоколадки и сыпанул сверху маленьких зефирок. Так он делал в особо скверном настроении.

Не знаю зачем и почему, но я всегда любил наблюдать, как Торд делает этот напиток, поэтому наизусть выучил, что и когда он пьёт.

Я поставил чашку перед ним и уселся на место.

Коммунист взял чашку в руки, несколько секунд смотрел на неё, отпил, и наконец, его губы тронула лёгкая, но мимолётная улыбка. Взгляд снова стал печальным, хоть теперь в нём и присутствовала частичка тепла.

Я впервые видел его таким.

Откуда-то появилось желание обнять Ларссона и успокоить. Сказать, что я всегда буду рядом, что бы ни произошло.

Чёрт, да он и так терпеть меня не может, я сделаю ещё хуже.

Торд поставил кружку на стол, и не отрывая от неё взгляда, начал:

— Том, знаешь...

Но он не закончил. В комнату ввалились Эдд и Мэтт, растрёпанные и красные, но счастливые. Эдд увидел Ларссона, радостно улыбнулся и обнял его.

— Торд, ты вернулся!

На радостях Гоулд не заметил, что с трудом натянутая ответная улыбка Коммуниста вышла донельзя фальшивой.

Последний раз посмотрев на друзей, я встретился взглядом с Тордом и вышел с кухни.