Моё: умереть, чтобы снова любить. Книга 2

Глава 34

Я сидел перебирая пальцами звенья цепочки, что держал в руках. Дверь тихонько скрипнула когда Адам открыл её и вошёл.

- Дэни. Все готово. Нам пора.

Я кивнул ему в ответ и Адам вышел. Встав я в последний раз оглядел комнату. Сейчас она была тихой, пустой и серой. Я посмотрел на кровать, где мы когда то перебирали детские вещички с Кристин. Больше она никогда не зайдет в эту комнату и не будет со мной обсуждать всякие мелочи сидя на этой кровати. Я вышел закрыв за собой дверь. Я шёл по коридору мимо кабинета, в котором Адам вечерами сидел разбирая документы. Подошел к лестнице, дальше по коридору через открытую дверь я видел нашу уже теперь бывшую спальню. Медленно я спустился вниз. Адам уже ждал меня. Дом теперь выглядел совершено безжизненно. Почти все вещи были упакованы и отправлены в Нью-Йорк.

Кристин после родов прожила 17 дней, за которые она успела дать малышке имя Кэтрин и попрощаться с нами. Лечение уже было бесполезно, метастазы перешли на органы. Время было упущено. Она умерла ночью, словно уснула когда я держал её за руку. Я оплакивал её уход почти замкнувшись в себе. Поэтому похоронами занимался Адам и Браен. Он позвонил родителям Кристин, но они так и не приехали на церемонию прощания. Поэтому последнее - люблю, сказали только мы. Мы сидели в небольшой церкви, но для нас семерых она казалось огромной. Мы искренне плакали прижимаясь друг к другу, будто это могло нас согреть и хоть как то унять нашу боль. Для нас всех она не была чужой, может немного отдалившейся, но такой же родной и приятной как часть того нашего прошлого.

Мы проводили её в последний путь, в немом крике стоя на краю могилы в которую её опускали, накрыв метровыми слоями земли как одеялом. Укутав цветами желая ей вечного сна.

На следующий день пришел адвокат огласив её последнюю волю.

Все свои скромные пожитки она оставила мне, дабы я распорядился ими на своё усмотрение. Но самое своё главное сокровище она оставила нам двоим. Она назвала нас с Адамом опекунами Кэтрин, давая мне возможность выполнить своё обещание которое я ей дал ранее. С этих пор началась наша война с бюрократизмом за нашу дочь.

Для нас она была нашей дочерью, для нее мы были родителями и единственными близкими людьми. Но для остальных мы были просто парой геев. А это тут же причисляло нас не к лучшим кандидатам на воспитание ребёнка.

Адам и его отец подключили все свои связи, чтобы у нас была возможность оставить Кэтрин у себя. И хоть мы получили свидетельство о рождении и опеку, но это оставалась спорным и открытым вопросом. Но все же дающим шанс забрать её из больницы когда она окрепла.

Все же быть родителями было для нас в новинку.

Могут ли двое взрослых мужчин, не имеющих опыта с детьми быть родителями?

Мы старались. У нас была Энн. И в первую неделю отцовства мы старались как могли. Поставив колыбель в свою комнату мы не расставались с Кэт. Она была маленькая словно котенок, не больше 3 килограмм. Большая часть всех купленных вещей заранее была ей просто велика. Адам скупал все, что видел в детских магазинах. И оба мы не спускали её с рук, так она и забрала наше горе наполнив нашу жизнь только собой. Мы стали семьёй.

Когда Адам заходил в комнату с готовой бутылочкой смеси, я уже сидел в кресле укачивая нашего маленького котенка. Он подходил отдавал мне бутылку и присаживался на подлокотник кресла целую меня или в висок или макушку. Кэт пила, а мы смотрели на нее.

Сейчас спустившись Адам так же обнял меня, а Энн в двух шагах стояла держа в руках Кэт завернутую в розовый пушистый пледик, она тихо спала в ворохе это розового безобразия. Я принял её из рук Энн и мы молча пошли на выход. Возле машины уже стояли Майкл и Браен, загружая в багажник наши чемоданы. Я остановился в последний раз взглянуть на дом где произошло столько всего. Положив Кэт в детское кресло и пристягнув мы уселись рядом и машина не спеша покатила по уже таким знакомым дорогам в аэропорт.

Мы уезжали оставляя очередной отрезок времени позади. Что то или кого то потеряв навсегда и приобретя, что то очень важное.

Сейчас чувствовал себя целым. Будто так и должно быть. Я посмотрел на Адама и он улыбнулся мне своей теплой улыбкой.

Да. Так и должно быть.