Новая Земля "Правила Снайпера" (Завершено)

Глава 39

- Дядя Давид? Дядь?... Ты чего? Дядя!
Слышался расплывчатый, непонятный голос откуда-то сверху, и именно он пробудил парня ото сна.
- А?... Что ты... Я просто...
Пытался оправдаться сквозь сон Полярников, но речь у него была несвязанная, и... Зачем было нужно оправдываться?
- Дядя Давид, проснись!
Немного толкнул его Гриша, и Давид тут же проснулся.
- А?! Что?!...
Резко встав, спросил парень.
- Я... Это... Прости что бужу... Ты просто плакал во сне, вот я и решил...
Испугался ребёнок, и нервно ответил Полярникову причину его раннего восстания из сна.
- Я плакал? Тебе наверное...
Резко начав трогать своё лицо, не верил было Давид, но тут пальцы нащупали мокрую полосу - это из глаза стекала слеза. Быстро смохнув её, а после потрогав, и осознав, что слева тоже скатывается слезинки. Убрав и её, парень протер немного глаза, и посмотрел на мальчишку. Тот намного побаивался из-за всей этой ситуации, но всё же решился задать вопрос:
- Что тебе снилось?...
Воспоминания ударили в голову Полярникова словно запах нашатыря в нос.
Вспомнились его любимые родители, их родной домик, и тот самый уют, который был до всего этого. Вкусный запах фирменного плова, а также его вкус будто до сих пор сидел на языке и носовых пазухах у Давида. Со временем, будто по секундам воспоминания улетучивались, оставляя неугомонный вопрос: а что снилось то?
Сначала ушёл фрагмент, связанный с интерьером жилища семьи, после память об сцене на кухне, но из головы не вылетело две вещи: просьба исполнить своё предназначение, и поцелуй в лоб любимой матери. Это подтолкнуло слёзы пролиться ещё раз, но Давид смог их сдержать.
- Мне снилась моя семья...
Объяснил парень, закрывая глаза.
- Ааа... А где она сейчас? С ними всё хорошо?
Веки не выдержали, и пропустили слезинки.
Они быстро прокатнулись по щеке, оставив за собой скользкую дорожку. Ребенок заметил это, поднялся, и обнял Полярникова.
- Дядя... Не плачь... Я знаю, что тебе плохо... Я тоже скучаю по маме и папе, хоть и не помню их... Но я уверен, что с ними всё в порядке. Будь уверен и ты. Давай будем верить вместе, ладно?
Сейчас жидкость потекла из глазниц ещё сильнее, и Давид обнял Гришу.
Он ощущал к нему любовь и понимание. Понимание как к другу, как к родственной душе, а любовь - как к собственному сыну.
Из уст ничего не вырывалось, и парень просто молчал. Но Гриша не сдавался, и всеми силами пытался вытащить из депрессии человека, который стал ему почти отцом за все проявленные поступки.
- Знаешь... Я порой хочу назвать тебя папой... Своего родного папу я совсем не помню, как и маму... Но ты очень похож на него... Хоть я и не помню, но я чувствую...
Продолжал успокаивать, и признаваться в своих сыновских чувствах мальчик.
Слёзы этим временем потихоньку переставали идти. Друзья до сих пор обнимались, и не замечали ничего вокруг себя. Анатолий Михайлович, что наблюдал за всей этой сценой почти с самого начала, тоже оставался скрытым от глаз таких похожих между собой людей.
Сейчас был момент, когда Полярников в полной мере ощутил отцовскую любовь к мальчишке. Тот обнимал его, а он обнимал того. Казалось, что это может продолжаться вечность, как вдруг за спиной Гришки послышался звук, сигнализирующий о том, что кто-то поставил на стол кружки, и, скорее всего, тарелки.
Обнимашки закончились, и друзья оба посмотрели на Михалыча. Тот улыбался, и расставлял посуду на мебели.
- Идём завтракать, семья.
Улыбаясь, и подмигнув, закомандовал старик.
Не кровные отец и сын посмеялись, а после поднялись, и проследовали за стол.
В тарелках ничего не лежало, хотя в кружках уже был разлит старый добрый чай. Пожилой мужчина подошёл к печи, и принялся доставать оттуда котелок. Из него исходил пар, и, судя пo всему, он был достаточно тяжёлым, либо Анатолий Михайлович являлся слабоватым для этой работы, что было очень мало вероятным.
Поставив на стол сосуд, Михалыч открыл его. После снятия крышки наружу вырвалось ещё больше пара, а также дурманистого запаха. Он как бы намекал тем, кто в будущем его съет: "Я очень вкусный, попробуйте меня быстрее!". Жаль, но быстрее было нельзя, ибо легко можно было обратить себе рот очень вкусным, но зверски горячим грибным супом. Ожидание, и только ожидание - вот что могла проявлять сейчас, хоть и не родная по крови, но духовная, сплетенная душами семья.