Новая Земля "Правила Снайпера" (Завершено)

Глава 34

Давид смотрел на Анатолия Михайловича с удивлением.
Он никак не мог предположить, что этот старик был в прошлом священником. Теперь парень испытывал к нему не просто сострадания и дружеские чувства - он ощущал уважения к персоне этого пожилого мужчины. 
Мысли распирали Полярникова: гордость за убийство Рейка сидела в груди, грусть за мать и отца Гриши расположилась внизу живота, а интерес к полной биографии Михалыча будто взял все основные силы предыдущих ощущений, скооперировал их, и засел посередине тела.
Анатолий Михайлович же рассказывал про всё это с какой-то грустью и болью. Казалось, что он пытается оттянуть событие, произошедшее после богослужения. Но, как говорится: "Всё тайное всегда становится явным."
Пожилой мужчина, очень нехотя, и, видимо, с большой болью на сердце, продолжил свой рассказ:
- И так продолжалось до тридцати лет... Мне нравилось заниматься этим, и я знал, что в конце своего пути меня ждёт поощрение. Такое поощрение, что буду благодарен самому себе, что при жизни верил...
На секунду настало молчание, а после диалог продолжился:
- Знаешь, Давид, я понял одну вещь: атеисты, чаще всего, очень жестокие, бездуховные, и аморальные люди... Их духовные принципы настолько отвратительно, что хочется плюнуть им в лицо. У некоторых, их даже нет... Что делает их не людьми, а просто машинами, выполняющими холодный, и четкий расчёт... Помню случай был один: в церковь пришла как раз одна такая, прости Господи, мразь. Он начал опровергать всю веру, говорить, что религия тормозит прогресс, и все мы лишь чекнуьые фанатики. Я урезонил его лишь одной фразой: "Не религия тормозит прогресс, а люди, которые всё не так понимают". После этого он ушел... Тот случай мы ещё долго не могли забыть, и не зря. Этот плохой человек вернулся через пару недель. Вернулся без руки... Падал на колени, просил то ли прощения, то ли помощи, и я себя корю за мой выбор...
Михалыч, немного отвернулся, будто стыдясь прошлого.
- И что же ты выбрал?...
Спросил аккуратно парень.
- Я сказал, что он не нужен Богу, и не нужен церкви... Я обрубил его надежду... Лишил душу успокоения... Я убил зачаток человека в этом человеке, и до сих пор не могу простить себя...
Все плавно замолчали.
Снаружи до сих пор стоял ветер, из-за чего навевался небольшой уют. Но даже он не смог восстановить старика, избавить его от сожалений, и уничтожить депрессию. Самому Анатолию Михайловичу казалось, что в его положении поможет только игра в русскую рулетку.
С полным барабаном патронов, закреплённого в револьвер.
- Из-за этого у тебя такой поникший вид?
Пожилой человек вновь сел нормально.
- Нет... Я смирился со своим поступком... Хоть и сложно простить себя, и понять, но я всё же смирился. Хуже было дальше...
Михалыч допил свой чай, и решился залпом всё дорассазать:
- В тридцать лет я решил уйти из церкви, хоть меня и не хотели отпускать. Служение стало однообразным, а желание быть священником уже остыло. Я вышел оттуда, и, правда сказать, не знал куда пойти... Сразу же вернулся в дом бабушки и дедушки, ведь родители, после моего решения стать служителем Господа, отказались от меня как от сына. Если честно, то я считаю это дикостью: отказываться от родного человека только потому, что у него свои взгляды на жизнь, и своё мировоззрение. Хотя я и так знаю, что они меня никогда не любили... Всегда прикрывались работой, мол заняты, и очень сильно устают, а сами, в тайне от всех, гуляли, ходили в кино, веселились... Будто им молодости не хватило. Но не смотря на их отношения ко мне, я смирился, и, хоть и не простил, но забыл про них, как будто их никогда и не было. В первое время было тяжело... Представь себе: священник устроился работать дворником. Зарабатывал копейки, а по вечерам, в доме, где не было ничего из развлечений, кроме моря книг, я отдавался мирам, придуманными другими людьми. Как вдруг, после пары месяцев такой жизни, меня осенило: если мне так нравится чтение, то почему я не могу стать писателем? С того дня и поперло... Стихи, небольшие рассказы, повести, поэмы, сказки, и море чего другого... Всё нёс в издательство, а там, с открытыми ртами, принимали. Началась небольшая слава, пошли деньги, и тогда я встретил... *С горестью вздохнул* Свою жену...