Сердце

Без названия, Часть 1

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

У. Шекспир «Гамлет», пер. Б. Пастернака.

Звездный Луч не мог сказать точно, ночь стояла или день, когда пришло его время. Он знал только, что ждал слишком долго. Жил — слишком долго.

Стылый, влажный и колючий воздух горел в его груди. Старые кости, как иссохшийся лес, пламенея, противно трещали, и он хрипел. Кашлял и хрипел, жалко и надсадно, бесполезный всколоченный пень. Он чувствовал свою несуразную неуместность — именно тогда — сильно, как никогда прежде.

Глупый, безумный старик.

Умирать было не страшно. Не страшнее, чем засыпать. Он так устал.

Когда Звездный Луч протолкнул в саднящее горло новый глоток воздуха, что-то неуловимо изменилось. Зловонным крысиным клыком что-то вонзилось в его сердце.

Так странно. Он, старый глупый романтик, успел забыть. Что там, в груди, билось и гнало кровь маленькое, но очень сильное кошачье сердце.

Он был рожден, чтобы стать предводителем. Из счастливых котов получаются ужасные предводители — может быть поэтому его сердце, его дикое и верное лесное сердце, не спрашивая, отдали домашнему увальню Джейку. И оно теперь пыльное, забытое, билось-трепетало на заднем дворе ладного белозаборчатого домика — Звездный Луч уже давно забыл об этом думать. Сердце помнило. Оно мстительно трепыхнулось, последним бессмысленным рывком выпуская его когти и поднимая тяжелые веки. И замерло.

Глупое. Ему бы нестись галопом.

Однажды целую вечность назад Звездный Луч сделал очень важный выбор. И очень правильный. Он до сих пор помнил, как щекотал ноздри родной запах колюче-душистого вереска, как покалывало нетерпением подушечки лап. Как ломило зубы и щипало на самых кончиках усов от близости схватки.