наша вічність

🌌

Для Чонгука давно стало привычкой приходить к морю каждый вечер, гулять чуть-ли не до утра, пытаясь получить удовольствие. В такие моменты он старается думать, что счастлив. Иногда ему хочется сорваться на бег, рассекая песок и воду, раскинуть руки в сторону и кричать - очень громко, чтобы кто-нибудь услышал. Чону всё равно, что его голос утонет в шуме волн. Единственное, чего он хочет, так это чувствовать себя счастливым.
В мыслях столько желаний, а грудь разрывает от эмоций. Иногда ему не чуждо сорвать горло, чтобы потом хрипеть и ничего не говорить, безмолвно открывая и закрывая рот.
Он пытается вразумить мысли, вдруг вздрагивая, когда на его шею что-то капает и поднимает голову вверх. Звёзд совсем нет, лишь тучи, скрывшие собою даже луну. Капли падают на тело Чона всё чаще, отчего он, словно завороженый, стоит на месте, запрокинув голову к небу. Вода оседает на рубашке, сухой коже, росою остаётся на тёмных прядках волос.

Закрыв глаза, он улыбнулся - ресницы были мокрыми и холодными, а язык норовился слизать влажность с губ. Слушая как дождь постепенно усиливается, Чон открыл глаза и засмеялся, падая на песок, дрожа от холодного ливня, что полностью намочил его одежду. Медленно поднимаясь, он вдруг сорвался с места, побежав вперёд, чувствуя как дождь всё сильнее и сильнее бьётся об его тело, словно град. Он бежит, рванно дышит воздухом, чувствует то, что никогда не ощущал.
Он счастлив?

Ноги болят от непрерывного бега, а он не может не думать.
Он ведь всегда хотел быть с морем, стать его частью, дышать ним и жить. Каждый раз, когда наступало лето, а он сидел в пыльной комнате приюта, он нередко думал о запахе морского бриза, о том, какой морской песок на ощупь. И вот он здесь.

Он счастлив?

Резко остановившись и пытаясь привести дыхание в норму, он ещё подолгу стоял с опущеной головой, смотря на свои ноги, испачканые в мокром песке. Медленно присев, он повернулся к морю. Никак нет.

Поджав губы, он опустил голову, почему-то вернувшись к незнакомому парню, его запаху сигарет Marlboro...
Чон всегда был один, пусть и старался отрицать это. Один с самого детства. Сейчас, находясь здесь, в месте его детских мечтаний он не чувствует счастья, хоть и всегда думал, что если окажется здесь, то всё изменится.
Но ничего не поменялось.
Одиночество как было, так и есть, видимо, оно засело очень глубоко в груди, так глубоко, что его теперь не выведешь ничем.