76 Голодные Игры

01. Жатва

  Я глубоко вздохнула и заставила себя признаться в том, что меня не выберут. Мне, все-таки всего-то пятнадцать, да и имя в том колесе не частое. Но все же что-то не давало мне как покоя, так и нормально уснуть. «Вся на нервах» — вот мой девиз. Меня не выбирали три года, так с чего сейчас-то выберут?

Конечно, все может измениться в последний момент, и это будет не слишком-то и хорошо. Это будет ужасно.

Я перевернулась на другой бок, чтобы хоть как-то унять свой ноющий живот. Я глубоко дышу, но это не помогает. Узел внутри прочный, и я его остро ощущаю.

Волнение — это, пожалуй, одно из моих нелюбимых... вещей? Я чувствую, что из-за волнения поползет страх, а этого мне не надо. Узел в животе затягивается еще сильнее, чем прежде, не давая мне дышать. Ситцевая безразмерная рубашка на спине пропиталась пóтом, и это было далеко не приятно. Даже руки вспотели. Особенно в местах сгибания локтей.

В последнее время мне часто снилось, что на Жатве называют мое имя, поэтому обстановка наколялась еще сильнее. После таких снов я не понимала, что происходит, и на утро билась в конвульсиях, до сих пор думая, что сейчас меня посадят в поезд и отвезут в Капитолий. Место, где и закончится моя короткая жизнь.

— Василиса, — тихо шепчет голос с кровати, которая находится напротив моей.

— Да?

Меня зовет моя старшая сестра — Дейла. Она намного красивее, чем я, но папа говорит, что тут это не важно. Нужны навыки. Красота не поможет, хотя влюбить в себя Капитолий — это достаточно хорошая вещь.

— Ты боишься? — Дейла страшно. Ей восемнадцать, а это значит, что со следующего года она не учавствует в Жатве, но не хочет в свой последний год так обложаться.

— Нет, — шепчу я. Ложь. От напоминания у меня в животе снова завязывается узел. Я ненавижу свою жизнь. Никогда не рожу детей, потому что не хочу для них такой участи. Если вообще доживу до восемнадцати, что очень вряд ли.

— Лгунья, — чувствую, как Дейла качает головой. Ну вот. Опять эти слова «ее возраста». Папа часто об этом говорил за завтраком, когда Дей пыталась начинать философствовать. Что-то насчет ее возраста, что ли. Не помню, что именно, но помню, как нам это выносило мозги.

— Дейла, давай спать, — говорю я и отворачиваюсь. Кровать притивно скрипит, но это не мешает мне задуматься.

— Мне кажется, тебя точно не выберут. Если только меня, — говорит она, а я молчу в ответ, потому что мне нечего сказать. Нельзя быть такой уверенной в Жатве. Ведь все думают, что их не выберут, а потом раз, и два «счастливчика» поднимаются на чертову сцену и видят, как их семья плачет. Это ужасно.