76 Голодные Игры

16. Дерьмо

Fall out boys — Centuries

Я медленно вдыхаю через нос, стараясь при этом быть тихой. Слёз уже нет, но есть то, чего не было раньше.

Жажда.

Да, я не вижу себя со стороны, не могу взглянуть в свои глаза, но я чувствую ее слишком хорошо.

Жажду...

Мне даже страшно подумать, что будет с ребятами из-за этого... Что будет, в конце концов с Фэшем. Они все просто возненавидят мен из-за того, что я не смогла ее спасти.

Дерьмо.

Я дергаю себя за волосы, совершенно не волнуясь, что меня услышат. Мне все равно. По крайней мере, сейчас.

Сзади слышится шорох, и я оборачиваюсь. Сколько я иду? Час? Два? Может быть больше? Но нет, скорее всего прошло только десять минут.

Прямо из куста на меня пялятся два красных глаза, и я замираю. Черт, это не человечьи.

Что опять то?

Но страх приходит мгновенно.

В фильмах показывают, что когда человек видит красные глаза в темноте, или из кустов, то это значит смерть.

Возможно, это волк, а возможно, какой-нибудь мутант, созданный Капитолием, и которым сейчас управляют распорядители Игр. Они, наверное, смотрят на то, как я стою в ступоре, и хихикают, потому что им это нравится. А как же, не нравилось — не устраивали бы.

Я делаю маленький шаг назад. Возможно, мне удасться вскарабкаться на какое-нибудь дерево, если это волк, а если нет, то бежать.

У меня нет даже оружия! Нормального оружия, кроме ножа, но он тут не спасёт, так что нужно полагаться на свои ноги, а если посмотреть к тому же, что я упала из-за Марка, то вот вообще фигня.

Я делаю еще один шаг, и слышится рычание. Да блять. Что ж ты делать то будешь.

Рычание сопровождается треском, и я уже вижу силуэт большой махнатой лапы, которая показывается из-за куста. Как только я «лицезрею» это животное, то волосы встают дыбом. Это гибрид орла и волка, потому что у него лапы и морда волчьи, а все тело покрыто перьями, и за спиной наблюдаются два огромнейших крыла.

Блять, блять, блять.

— Эм. Хороший пёсик, — я отступаю еще на шаг. Кажется, от страха меня сейчас стошнит.

Я понимаю, что спасаться я буду в крайнем случае, потому что, думаю, эти мощнейшие лапы догонят меня за секунду.

«Пёсик» наклоняет голову, что-то вынюхивая и смотря на меня. Он встает в позу «ждуна», как встают обычные собаки, когда ждут, что им принесут мячик. Он смотрит на меня любопытными глазами, и ко мне вдруг приходит озарение.

Я наклоняюсь, смотря гибриду прямо в глаза, не сводя пристального взгляда, беру первую попавшуюся ветку, мощную ветку, и кидаю ее в сторону со всей силы.

— Апорт, малыш!

Я вижу, как молниеносно скрывается вслед за этой палкой «малыш», и сама тут же срываюсь с места и бегу в противоположную сторону.

Черт с ним. Мне срочно нужен кто-нибудь из людей в доказательство того, что я не поехала кукухой.

Я бегу минуты две, а потом останавливаюсь, потому что в боку начинает колоть. К тому же, я понятия не имея, где я, и как далеко от места встречи.

Однако, стоит мне сделать шаг вперед, как я тут же падаю на колени из-за толчка в спину.

Какого хрена?

Еще первый день не прошел, а я уже чуть не умирала как минимум раза три.

— Ну что, подружка Драгоция, — сзади кто-то ядовито шипит.

Я резко оборачиваюсь, видя Марину Резникову из, вроде бы, второго дистрикта.

— Резникова? — я удивлюсь ей. Такое ощущение, что она сейчас не в лесу; латексные перчатки пез единой дырочки, блондинистые волосы аккуратно заплетены в косу, дыхание ровное, и на лице ни одной капельки грязи.

— Не меняешься, рыжая, — она усмехается, но ее тело напряжено, будто она ждет от меня какого-то рывка. Будто я смогу ей что-нибудь сделать.

— Ты такая глупая, Марина, — шиплю я. — Глупая и нечестная, — она удивленно вскидывает брови. — Ты же знаешь, что у меня нет оружия, а у тебя за спиной висит лук и стрелы. К тому же, Марк тебя использует. Он ведь прекрасно понимает, что это логово адской гончей, и что сам он может тут сдохнуть! — я перехожу на крик, даже не заметив, что уже не валяюсь на земле. — Ты такая жалкая, потому что ты напала со спины, — в конце концов плюю я.

— Закрой пасть, мерзавка! — Маришка бросается на меня, выставив когти. Я отскакиваю в сторону, но такой трюк не прокатывает, потому что она предугадала это заранее, и теперь уже сидит на мне, в то время как ее рука бьет меня по лицу.

Я извиваюсь под ней, стараясь скинуть Резникову, но она прочно засела на мне, поджав ноги к моим бокам.

Я чувствую боль. Резкую. Сильную. Ужасную.

Мои глаза заплывают, и вижу ее лицо слишком смутно. Мои руки машут перед ней стараясь предотвратить удары, но ничего не получается. Я чувствую, как плачу, осознавая, что могу так просто умереть.

— Давай... Рыжая... покажи. какая ты крутая, — хрипло дышит она.

— Фэш! — кричу я изо всей силы, что у меня осталась, и слышу над собой только хриплый смех.

— Пора заканчивать с тобой, — я вижу блеск от ножа, и меня передергивает. Я рыдаю. — Встретимся на том свете, Огнева.

Я жмурюсь, но ничего не чувствую. Лишь слышу слабый писк и хруст. Похоже, я умерла.

Я открываю глаза и понимаю, что это не так. Я не умерла.

Только вот передо мной сидит тот самый гибрид волка и орла, держа в пасти палку и наклонив голову набок, смотря на меня любопытным взглядом.

Я ищу Марину и вижу лишь ее тело, лежащее в трех метрах от меня. Она не двигалась. Надеюсь, сдохла.

— Малыш! — я всё ещё плачу от боли, но так же и от счастья. — Малыш, ты такой молодец! — я вскакиваю, чувствуя, как у меня внутри все переворачивается из-за боли, а в глазах мутнеет, но подхожу к «Малышу», какую кличку я ему и дала, и аккуратно двигаю рукой в сторону его головы, чтобы потрепать по макушке.

Малыш не сопротивляется, а наоборот — поддается вперед. Я улыбаюсь ему, чеша его за ушком. — Ты такой умница, хороший песик!

Малыш урчит, а потом вдруг проходится языком по лицу. Я вздрагиваю от боли.

Он начинает слизывать кровь своим большим тёплым шершавым языком, и слезы сами начинают течь из глаз.

Он такой хороший! Что этот малыш здесь забыл?