Мир Духов.Часть ІІ(127-254)

Глава 158. Неравенство

Вернувшись в «Сердце Великой Земли», Цинь Ле и Тянь Цыси устроились в комнатах, а У То выставил снаружи охрану.

Сидя на кровати, сделанной из Ледяного Нефрита, Цинь Ле молча направлял энергию холода и покрывал тело льдом.

Заглянув в себя, он обнаружил, что сердце залито кровью, а ребра на груди сломаны.

Несколько нитей землисто-желтой энергии метались в его теле, неустанно разрушая мышцы и вены, пытаясь проникнуть глубже в его кости и органы.

Когда Цинь Ле активировал всю энергию холода, чтобы избавиться от землисто-желтой энергии, все его тело заполнил мороз.

После нескольких попыток Цинь Ле понял, что энергия холода может замедлить землисто-желтую энергию, но не может удалить ее из тела.

«Небесный Гром!»

Энергия грома и молнии резко хлынула в его вены, мышцы и кости.

Клочки энергии Черной Тени, заразившие его тело, быстро рассеялись. Уже скоро Цинь Ле был чист.

Устранив скрытую опасность, Цинь Ле испустил вздох облегчения. Затем он сконцентрировался, чтобы растворить принятые таблетки. По всему телу распространилось трогательное чувство. Успокоившись, он направил энергию таблеток к поврежденной области в его теле.

Час спустя.

Из другой комнаты пришла Тянь Цыси и спросила:

- Как идет твое восстановление?

- Внутренние повреждения в порядке. Внешним еще нужно зажить, - ответил Цинь Ле и открыл глаза, - что насчет вас? У вас есть серьезные травмы?

- Я в порядке, - покачала головой Тянь Цыси, - скоро мы вернемся в Секту. Я тщательно изучу этот вопрос. Если я найду доказательства, что Лян Шаоян в этом замешан, то не позволю ему уйти!

- Наверное, найти доказательства будет трудно, - нахмурился Цинь Ле.

- Я не могу поверить, что он настолько спятил! - Тянь Цыси стиснула зубы. - Когда ученики внутренней секты спорят друг с другом, это нормально. Но совершать убийство? Это совершенно нелогично!

- Если бы не Лянь Жоу, он бы тогда убил меня, - в сердце Цинь Ле родилась жажда убийства, - я пока не могу вернуться в секту. Мне нужно несколько дней, чтобы отдохнуть в городе, и я вернусь, когда мои раны исцелятся.